– Ну, тогда за ЧК!

– Вздрогнули!

Эх, сейчас бы не вина, а водочки, только где ж ее взять…

– Значит, помнят нас в Союзе – это хорошо.

– Ну, не всех конечно, но Судоплатова, Медведева, Ботяна[20], а Ботян, кстати, жив был, когда я сюда того…

– Ну, тогда за них!

– За них! – выпили. – А Судоплатов потом пятнадцать лет отсидел как враг народа.

– Врешь! – Иван грохнул кулаком по столу.

– Если бы. Потом реабилитировали, ордена, звание вернули. Здоровье, правда, не смогли. Да, Союз тоже того… В девяносто первом, на пятнадцать осколков.

– Да что ж вы за чекисты такие, мать вашу, куда смотрели – такую страну просрали! – мой собеседник побагровел, лицо перекосилось. – А я-то здесь каждое седьмое ноября отмечаю – оказывается, зря!

– Ну что ты на меня кричишь? – я тоже повысил голос. – Я тогда майором был, старшим опером. Много от меня зависело? Агентуру свою прикрыл, и то слава богу. Я так думаю, что спецслужбы не способны бороться с предательством руководителя страны. А у нас именно это и произошло. В последний момент несколько человек попыталось спасти страну силовыми методами, но им решительности не хватило, замараться, видите ли, побоялись. А то, что потом во внутренних конфликтах десятки тысяч погибли, – так это не они же виноваты. А потом собрались на даче три коммуниста-руководителя России, Украины и Белоруссии, нажрались, как свиньи. Первый россиянин ночью вышел на балкон, поссал на природу и перед лесом речь на час толкнул. А утром с бодуна встали и подписали то, что их помощники ночью состряпали. И все, нет страны[21].

– А что же вы?

– А нам приказали соблюдать дисциплину и сидеть по норам тихо. А что, ты пошел бы без приказа празднующую толпу расстреливать? Я же говорю, народ вначале к этому подвели, убедили, что идем в светлое будущее. Потом люди поняли, как их кинули, но это лишь потом. Только в России и только в конце девяностых возрождение началось, но сколько времени на него потребуется, я даже предположить не могу. Белорусы, казахи, многие вроде тоже в себя пришли, делом занимаются. Но много, слишком много дерьма всплыло, о чем и говорить не хочу. Не сегодня. У меня радость, земляка встретил, можно сказать однополчанина! Не хочу! Давай за встречу!

Мы выпили еще, и я продолжил:

– Ваня, а ты здесь как оказался?

– Да тридцать лет назад во время войны с Кастилией кавалерийская рота, тогда еще эскадронов не было, попала в засаду. Лейтенант, молоденький мальчишка, упал с лошади, треснулся головой о камень. А что такое рота без командира, да еще попавшая в такую передрягу – набор покойников и только. Но с ними был сильнейший маг, я так понял – на него засада и была выставлена. Вот он в момент ритуал и провел. И объяснить сумел ситуацию – а выкручиваться мне не привыкать.

– Да какой не привыкать? Это ж другая эпоха. Кони, оружие, тактика – все другое!

– Это для тебя может быть другое, а я кавалерист, закончил кавалерийскую школу в Тамбове. Потом взводом, эскадроном командовал. В ЧК меня перевели уже перед самой войной, в начале сорок первого, направили на учебу, но мы только полгода отучились, а дальше – кого куда. Я кавалерист, в своей Карелии на лыжах ходить начал раньше, чем пешком – так на стадионе «Динамо» и оказался, где ОМСБОН формировали. Не знает здесь обо мне никто, потому что в горячке драки бойцам было не до наблюдений. А маг тот все же погиб. Представляешь, уже оторвались от погони, вот тут его лошадь и споткнулась. Упал и шею свернул. Ну, у меня же голова тоже была разбита, я потерю памяти и сымитировал. Год делал вид, что лечусь, вникал в обстановку. Потом опять война с кастильцами. Успехи лучше всех, потери меньше всех, плюс я все же виконтом оказался, возможным наследником виконтства. Так что дальше у меня жизнь наладилась. А ты здесь давно?