– Если тебе хочется получить удовлетворение за нарушение традиции, готов добровольно склониться перед любым твоим ударом. – «Дедушка» поднялся с земли и скрестил руки на животе, опустив при этом голову, ожидая действий с моей стороны.

– Кто послал тебя за моей головой? – спросил его, легко догадавшись о явной посторонней инициативе этого ночного нападения.

– Люди малоизвестного авторитета Хога, – поднял он на меня свой взгляд, выражающий задумчивое сожаление, – только теперь могу догадаться, зачем они взяли заложником моего послушника, дабы принудить к нарушению традиции. Ибо бросить тебе официальный вызов я бы не смог.

– Почему? – сильно удивился такому заявлению. – Неужели ты считаешь себя слабее?

– Наоборот, – покачал головой «дедушка», – ты слишком молод, чтобы противостоять мне в честном поединке, но на тебе сейчас действующая броня моего наставника. Это говорит о его признании тебя своим прямым наследником после того, как он решил уйти из мира навсегда. Я никогда не смогу идти против воли учителя и принести вред его единственному последователю.

Ну и дела… Тот воин, чье тело лежит сейчас у корней дерева-стража, случайно оказался настоящим наставником этого старика. Сколько же лет он там лежит? И почему «дед» говорит о признании меня его бывшим владельцем? Ведь тот никак не огласил свою волю, когда я брал его вещи, ибо он давным-давно мертв.

В этот момент из дверей особняка выскочили гвардейцы и дружно направили взведенные арбалеты на моего собеседника. За их спинами появилась обнаженная Марина с совершенно растерянным видом, а рядом с ней, чего уж совсем не ожидал – жрица Аэль в точно такой же форме одежды. Мои люди пребывали в явной панике, пропустив появление странного ночного визитера, и теперь не знали, как реагировать на такое знаменательное событие. Повернувшись в их сторону, помахал рукой, показывая полное владение ситуацией со своей стороны и нежелательность свидетелей нашего разговора.

«Не могу его даже зацепить своим щупальцем, как и тебя, – услышал мысленный голос Ведьмы. – Аэль тоже сильно волнуется, но не столько за тебя, сколько за него, – добавила она чуть погодя. – С тобой все в порядке? А то у меня сильно неприятные чувства: из блаженного сна выдернули, – спросила она, – причем явно связанные с тобой».

«Этот «товарищ» сумел отрубить мне кисть руки, – честно признался своей девушке. – Только она быстро приросла обратно, – сразу успокоил ее. – Теперь он говорит – мол, это случайная ошибка. Идите обратно, сам с ним разберусь».

Когда нас оставили одних, беседа продолжилась с вопроса ночного гостя:

– Могу ли увидеть меч и перстень моего учителя? А также хочу знать, где навсегда осталось лежать его тело.

– Подожди тут, – ответил ему, повернувшись спиной и роняя меч на землю.

Стоило провести еще одну проверку его прежних странных слов. С одной стороны – сложно доверять покушавшемуся на твою жизнь, но с другой – чувствовалось в этом «дедушке» что-то особенное, совершенно не типичное для всех здешних жителей. Причем приходило именно чувство какого-то странного внутреннего родства, как у меня с Мариной, и иногда проскакивающего между мной и жрицей. Потому-то ее странная забота о нашем ночном госте совсем не случайна.

Когда я вернулся обратно, ночной гость все так же стоял на том же самом месте, даже к своему мечу не притронулся. Я обнажил свой клинок, входя с ним в мысленный контакт, но решил сейчас не устраивать дикие пляски, и снова спрятал его в ножны.

– Дай мне прикоснуться к его перстню, – попросил «дедушка».