– Зачем было останавливаться почти посередине дороги?! – рявкнула она, когда подошла к машине и нервно дернула за ручку. – Что за хрень, – дернула она снова. Двери не открывались. Она дернула за ручку на передней двери, но и она была закрыта. – Эээ, – постучала она в тонированное стекло, и задняя дверь тихонько открылась. Начальница сразу поспешила скрыться с глаз…

Ставя ножку в салон, она приготовилась, по привычке выругаться за глупую совсем не уместную шутку, но…

– Ты куда прёшься в обуви, тупая овца? – услышала она из салона мужской холодящий голос. От страха ее бросило в жар. Страха не от того, что она, возможно, ошиблась и пытается сесть не в свою машину, а потому, что не ожидала услышать здесь и сейчас голос и тон, которые были известны только ей.

– Разуйся, оставь свои скороходы там и садись, – скомандовали ей.

Закипая от ярости, что все это сейчас происходит, она, стиснув зубы, послушно наклонилась к ногам. Сгорая от стыда, она расстегнула застежки, затем, немного поколебавшись и не желая оставлять целое состояние на асфальте, все-таки исчезла в салоне, закрыв дверь.

– Забери свои шкары и дверью не хлопай, дрянь криворукая.

Она открыла дверь, наклонилась к туфлям и поставила их себе под ноги. Машина тронулась.

Он ехал, не торопясь и молча, а она, несмотря на огромное желание поговорить, не могла произнести ни слова без разрешения. Неожиданный стресс выключил в ее голове такой важный для нее контракт и, как всегда в такой ситуации, переключил мозг на причину того, почему это все сейчас происходит.