Его нож воткнулся в дерево рядом со мной. Я упала на землю, съежилась и закрыла голову руками.

Дверь открылась, и я услышала приближающиеся шаги.

Я чувствовала, что он здесь, чувствовала, как на меня упала его тень.

Опустив руки, я посмотрела на него.

– Ты, – удивился он, поставил пистолет на предохранитель и вытащил из дерева нож. Он стоял против солнца, и его фигура казалась совсем темной. Я заслонила лицо рукой.

Он шагнул вперед и поднял руку с ножом. Я закрыла глаза. Я ясно увидела тебя, твои глаза с красными прожилками, побелевшие от гнева.

Я открыла глаза и встала. Он отступил назад. Ястреб испугался мышки, медведь – форели.

Он почти не изменился, только показался мне еще более высоким и сухим. Седая борода и волосы свисали почти до пояса. Тело стало еще более худым, но оставалось таким же жилистым и сильным. Время не победило его. В его мрачных, желтых глазах горело желание, ярость и стыд.

Взяв себя в руки, он оглянулся.

– Кого ты с собой привела?

Я покачала головой. Легкий ветерок, пробившийся сюда сквозь деревья, приятно холодил взмокшее тело. Он оглянулся вокруг, как будто ветер и шум подтверждали его подозрения о том, что я предала его.

– Что ты хочешь? – произнес он скрипучим голосом, поднимая ветки, оглядывая окрестности и пытаясь найти признаки засады.

Правило, которое установила мама, не может распространяться так далеко, к тому же он прекрасно знал, как звучит мой голос. Я попыталась сложить губы так, чтобы у меня получилось имя. «Вуках». При этих странных звуках меня саму передернуло.

Он нахмурился.

– Чего-чего?

«Вуках».

Он понял. Только чудовище, которое сделало чудовищем и меня, меня поняло. Он сдвинул брови.

– Лукас? Что с ним такое?

Я сжала воображаемый пистолет и сделала вид, что стреляю. Бам! Бам! Вуках. Жалкий звук, который из меня выходил, не имел ничего общего с твоим прекрасным именем.

– И что случилось с Лукасом?

– Въаги, – мне хотелось выть от бессилия. – Каабъи. Вайгха.

Он не понимал. Мне нужно заставить его.

– Вайгха! – закричала я. Горло, не привыкшее к такой нагрузке, начало болеть.

Враги! Корабли, война! Пойми же меня! Твой старый враг вернулся! Тот самый враг, с которым ты сражался много лет назад. Неужели это для тебя ничего не значит?

Смахнув слезы, я села на корточки и наклонилась к утоптанной в камень земле. Я хотела написать, но из-за паники не вспомнила, как это делается. Наверное, «я не знаю» было единственным, что я сумела накарябать.

Палкой я кое-как изобразила корабли, идущие по реке к Росвеллу.

Он смотрел на меня.

– Да я сделал из тебя художницу, как я посмотрю? – сказал он и хмыкнул. Это показалось ему смешным.

Я повернулась, чтобы уйти, но он схватил меня за руку.

– Погоди. Сколько кораблей?

Я пальцами показала, что три. Он кивнул и прищурился, что-то подсчитывая.

– Переселенцы.

Это был не вопрос. Я кивнула.

– Значит, они вернулись, чтобы уничтожить Росвелл. Как раз вовремя, – он скрипуче рассмеялся. – Мы же все время их к нам приглашали, разве не так?

Я протестующе замычала.

– Что, тебя потянуло погеройствовать?

Погеройствовать.

– Вуках!

Он пожал плечами, потом рассмеялся.

– Ты неровно дышишь к этому щенку? Уверен, что и ты ему нравишься, из тебя получилась славная девчонка.

Его жестокость попала в цель. Мы оба знали, что мое лицо самое невзрачное из невзрачных.

Я топнула по тому месту, где был нарисован Росвелл.

– Им нужна хорошая чистка, – сказал он. – Они не стоят того, чтобы их спасать. Какое тебе до всего этого дело?

Я постаралась, чтобы мое лицо не выражало ничего. Он наклонился и, обдав меня своим зловонным дыханием, прошептал: