Отказ Британии выдать Березовского и Закаева поставил точку в дружбе между Владимиром Путиным и Тони Блэром. Российский президент счел поступок Блэра предательством. Тот уверял, что британский суд независим и он, как глава правительства, не мог повлиять на его решение, но Путину было, конечно, известно, что независимый суд принял свое решение, только имея на руках бумагу из МВД о получении Березовским политического убежища.

Идею строительства газовой трубы из России в Британию Путин забудет, чтобы вспомнить ее спустя три года, но уже с новым партнером – Герхардом Шрёдером. В 2006 году у Royal Dutch Shell отнимут сахалинские месторождения. Но намного раньше между Россией и Британией начнется полноценная холодная война.

Я встретился с Михаилом Ходорковским 22 декабря 2013 года, через день после его освобождения из колонии. Это было в Берлине, в отеле Adlon. Ходорковский выглядел очень скромным и стеснительным интеллигентом, совсем не таким, каким его описывали люди, знакомые с ним до посадки, жестким, властным, целеустремленным лидером. Он говорил, что не собирается в ближайшее время заниматься политикой, но почти каждую свободную минуту уделял общению с журналистами.

Он довольно четко и без раздумий отвечал на любые вопросы (как будто многократно репетировал их до этого). А еще – при выключенных камерах – задавал вопросы сам. Как правило, они касались расклада сил в Кремле, Ходорковский старался выяснить, как обстоят дела теперь, что изменилось, кто у руля. Больше всего его интересовала фигура Игоря Сечина. «Есть ли у Сечина шанс стать премьером?» – спрашивал он.

За год после освобождения Ходорковский «заматерел». Он возобновил работу своего фонда «Открытая Россия» и набрал на работу безумное количество журналистов, которые не очень четко понимали, что от них хочет Ходорковский.

На интервью для книги он согласился легко, но выделил очень ограниченное время. Мы вели все разговоры при помощи FaceTime, и Ходорковскому явно было приятно, что он может пользоваться гаджетом и технологией, которая возникла, пока он сидел в колонии.

Рассказывая о причинах дела ЮКОСа, он почему-то пользовался военной, а вовсе не деловой терминологией. «Путин повел себя как образцовый армейский начальник. Нам в армии говорили: “Не кричите на строй”. Так и он, обнаружив массовое недовольство крупного бизнеса, отыскал ключевое звено и обрушился на него. После этого других желающих выражать недовольство не нашлось».

Сам Путин не сказал бы лучше.

Летом 2001 года Владимир Путин собрал у себя на даче в Ново-Огарево десяток крупнейших российских бизнесменов на шашлык. Эта встреча вошла в историю как «шашлычное совещание» – новый президент рассказывал олигархам, какими он видит правила игры, что нужно делать, чтобы не повторить судьбу Гусинского и Березовского, которые уже лишились своего бизнеса. В общем правило было простое: не лезть в политику. Михаил Ходорковский, на тот момент владелец пока еще второй по величине нефтяной компании в России, ЮКОСа, вспоминает, что это касалось в основном владельцев СМИ: понятно, что у каждого крупного бизнесмена была возможность оказать политическое давление на власть. Так вот, Путин просил этим не пользоваться.

«ЮКОС был монопольным поставщиком нефтепродуктов в 42 регионах. Если бы я перестал поставлять нефтепродукты, компенсировать дефицит за счет других источников за пару недель невозможно. Это означало, что регионы встали бы. Все машины скорой помощи, пожарные, все жизненно необходимые службы через три дня останавливаются», – вспоминает Ходорковский.