– Все, девочки, давайте звонить в милицию. Больше ничего не остается, – предложил Вадим.

– А, может, в «Скорую»? – робко спросила Настя. – Или по больницам?

При этих словах с трудом сдерживавшая себя Наташка, наконец, разревелась. И тут загремел телефон. Наталья схватила трубку.

– Это я! – услышала она голос своего братца. – Я в милиции. Еле упросил дать позвонить. Тут страшная авария, и всех свидетелей забрали. Но уже скоро отпустят, – я тогда в лицей.

– Марш домой! – закричала Наташка. – Никакого лицея! Мы тут умираем от страха. Я сейчас маме буду звонить, что ты нашелся. Вечно влипаешь во всякие истории. Свидетель какой выискался!

– Наталья, да ты что? Тут такой ужас! Грузовик занесло на остановку, а там толпа… Все, трубку отбирают. Ладно, еду домой – ждите.

Впервые за этот час они, наконец, перевели дух.

– Пойду к себе, позвоню папе, что Никита нашелся. – Настя направилась к двери. Присутствие Вадима волновало и одновременно сковывало ее. Выскальзывая в коридор, она бросила на него быстрый взгляд, и он тут же его поймал.

Жаркая волна захлестнула Настю. Опустив пылающее лицо, она выскочила из Наташкиной квартиры, отчетливо понимая, насколько глупо выглядит со стороны.

– Настя, не уходи! – крикнула ей вслед Наташка. – Давай дождемся Никиту. Чего-нибудь вкусненького приготовим, – он там, наверно, страху натерпелся, голодный, как волк, придет.

– У меня сало в холодильнике есть, – задержалась в дверях Настя. – Давай сжарим яичницу с салом: Никита ее любит. Помнишь, как он ее навернул, – из четырех яиц. Я сейчас принесу. А яйца у тебя есть?

– Есть, только пять штук.

– Ничего, я еще принесу, мама много купила.

Очутившись в своей квартире, Настя упала на диван и стала приводить в порядок растрепанные чувства. Странный ожог души, испытанный только что, испугал и озадачил ее.

– Что со мной? – спрашивала она себя. – Почему это так сильно? А вдруг – любовь?

Она представила себе лицо Вадима, его ответный взгляд – и снова невидимое пламя опалило ее, заставив вздрогнуть.

– Любовь, – подтвердил солнечный луч, заглянувший в окно. – Любовь, – улыбнулся синий просвет неба между облаками. – Ты влюблена.

Влюблена! – с пронзительной ясностью поняла Настя. Что же делать?

В дверь позвонили. На пороге стоял Вадим.

– Настенька, мы вас ждем-ждем. Наташа уже беспокоиться начала. Вы в порядке?

Господи, она же совсем забыла, зачем вернулась. А зачем? Да, яйца! И, кажется, еще что-то. Сало!

– Иду, – как можно спокойнее отозвалась Настя, хотя внутри у нее все дрожало. – Завозилась тут. Сейчас принесу.

– Может, помочь?

– Не надо, я сейчас.

– Настенька, а давайте на «ты». А то слишком официально получается. Вы же с Никитой на «ты». Может, попробуем?

– Давайте, – улыбнулась Настя. – Только, боюсь, с непривычки будет трудновато.

Она отрезала кусок сала и половину буханки «Бородинского», положила в кулек пяток яиц и, стараясь не смотреть на своего гостя, позвонила Наталье.

– Масло у тебя есть?

– Есть, – отозвалась та. – Чего ты там ковыряешься? У меня сковорода уже раскалилась.

– Прикрути, я иду.

Они поджарили большую яичницу с салом, посыпали ее зеленым луком и сделали бутерброды из черного хлеба с маслом, сыром и колбасой. И тут объявился Никита.

– Ой, мамочки, как вкусно пахнет! – счастливо завопил он. – У меня слюнки текут!

– Мой руки! – сурово приказала Наташка. – Искатель приключений.

– Что же там стряслось? – спросил друга Вадим, раскладывая яичницу по тарелкам.

– Грузовик пошел на обгон, и его занесло. Прямо на автобусную остановку. А там люди. Ну и… можете себе представить. Кровавая каша. Такой крик стоял – у меня до сих пор в ушах звенит.