И хотя я была зла, обижена, но всё равно – мне было нельзя. Я же не свободна, и эти мысли носились ураганом в моей голове, уничтожая разум, мою душу, похожую сейчас на пустыню, в которой впервые за сотню лет пошёл дождь.

Я цеплялась за Максима, отталкивая его, и безумно стыдясь того, что мы сейчас делали, но при этом полностью отдаваясь поцелуям, сходя с ума от его рук и прижатого ко мне тела.

Никогда я такого не испытывала в своей жизни и это было неправильно, ненормально, неестественно в своей правильности, нормальности и естественности. Я сходила с ума от того, что сейчас происходило между нами, хотя у меня была сотня поводов сходить с ума и без этого.

Безумие как оно есть – “да” и “нет” в самом прямом их понимании.

— Нет, – простонала я в губы Максиму.

— Если бы, Вика, – ответил он мне, не ослабевая хватки.

— Прошу тебя, я так не могу, я… я…

— Не можешь, но безумно хочешь, – шептал в меня Максим, целуя шею, подол моего платья был уже где-то на талии, я взмокла и меня откровенно трясло.

И он был прав – я не могла, но до умопомрачения хотела. Чувствуя под руками ткань рубашки раздражалась, что не могу добраться до его кожи, меня разрывало в клочья этой стихией, безжалостной и безудержной.

— Максим, пожалуйста, – всхлипнула я. Он выпрямился, положил мне руку на шею, зафиксировав голову и всматриваясь в мои глаза.

Я почувствовала себя окончательно сошедшей с ума. Я не смогу сказать ему “нет”...

— Максим, пожалуйста, что? – прохрипел он мне в губы.

Я втянула в себя воздух и… зависла.

Я открыла глаза, меня дёрнули и резким ударом вышибли из меня дух и, падая на каменный холодный пол залы, я услышала едва различимое:

— За нападение на принца крови – смертная казнь!

Теряя сознание я видела лишь горящие безумием глаза Рангаса…

Я на него напала?