— Да, Влад поклоняется куриным грудкам, – совершенно беззаботно проехалась по нему Джулс и я была уже достаточно пьяна, чтобы не защищать его, но ещё не настолько, чтобы открыто рассмеяться. Я вцепилась в стакан со своим Лонг-Айлендом. Чёрт, третьим уже! — Хотя я считаю, что это болезненная привязанность, но ещё эта ложка гречки… буэ… без соли и масла!

— Я не питаюсь только курицей и гречкой! – всё-таки взорвался Влад.

— Да, точно, паста по воскресеньям. Если мясная правда тоже из грудки, – заметила она.

Влад хотел что-то сказать, но моя тётка его опередила.

— Ладно, оки, – и она хлопнула в ладоши, — новогодней утке быть! Я сама лично выберу маме для запекания самую жирную и охрененную, а потом лично отфигачу тебе от неё здоровенное бедро и если ты его съешь, тогда клянусь перестану тебя стебать и ты даже попадёшь в список мужиков, на которых у меня стоит.

И это было что-то, у меня уже не было сил сдерживаться.

— Какого хрена я должен хотеть попасть в этот список, – тем не менее выдал мой муж.

— Потому что Влад, ты прям красавчик, но в этом списке Андрюха есть, а тебя нет, – возвестила моя тётка, разводя руками. — Тебе не кажется, что это прям какая-то ненормальная история? Не? Ну, чисто по-мужски не задевает? Твой папаша, мужику почти пятьдесят шесть, в этом списке есть, а тебя нет.

— О, серьёзно?

И он не успел ничего сказать, потому что Джулс была заключена в объятия здоровенный забитых в татухи рук, а Влада ещё сильнее перекосило.

— Джууууулс, – заревел в неё Сашка. — Любимая моя сучка!

— Твою мать, Моцарт! – рассмеялась моя тётка.

Он присел на корточки вклиниваясь между ней и Романовым, но потом заметил меня.

— Тори, малыш, – и меня тоже почти задушили в объятиях.

— Привет, Моцарт, – я обняла его и безумно была рада видеть.

— Деточка моя, слааааденькая, – профырчал он в меня.

Теперь он сел между нашими стульями.

Сашка был здоровенным детиной, сколько его знала, а знала всю жизнь, всегда невероятно живым, громким и весёлым. Обожала проводить время с ним и Джулс.

— Ты давно вернулся? – спросила она.

— Прости, кисонька, – ответил Сашка, — три дня, но Серый меня набухал, ну, как видишь. До сих пор в полёте. Но я хотел позвонить, честно.

Она цыкнула и недовольно повела бровями. Всё это время Моцарт меня из рук не выпускал, а я не убирала руку с его шеи, и тут поняла, что на меня уже совершенно ошалело смотрит Влад. Моцарт тоже заметил.

— Твою мать, Владик в попе садик, это ты? – гоготнул бывший муж Джулс, припоминая прозвище, которое они с ней на пару дали моему мужу, ещё когда мы только начали с ним встречаться. Кажется причиной были розы, которые он всегда мне дарил на свиданиях.

— Да, Александр, привет, – процедил сквозь зубы Влад.

— А? – и Моцарт так деланно обернулся, делая вид, что не понимает кто такой Саша. — Мля, такой же унылый, как и всегда… Тори, котёнок мой, как ты ещё со скуки не померла? Джулс, вот ведь – столько времени учили этого ребёнка плохому, а вот те – как выбрать мужика мирового научить не смогли.

— Это он просто трезвый, вот если бы пил… – пригнулась к Моцарту моя тётка.

— О, дааааа! – и он заржал.

— Жену мою хватит тискать, – стараясь не обращать внимания на подкол проговорил мой муж.

— Владислав… эээ… а, да, Андреевич, – и Моцарт тоже очень уважал и любил моего “мирового” тестя, — провальная идея ревновать к мужику, который видел твою жену голой намного больше раз, чем ты сам! Или, пфффф, подтирал её зад, после того, как она сидела на горшке. Серьёзно?

— А можно без таких подробностей, – попросила я, улыбаясь.