Он даже без труда мог себе представить, как Нина сидит сейчас в мягком кресле у себя дома, неторопливо пьет холодное шампанское из узкого бокала и, улыбаясь, разговаривает с ним.

– Не пиши в своих статьях больше про меня и Асю, даже если Ася попросит. Делай правильный выбор друзей.

– Я подумаю над этим предложением.

Но ведь в народе любят сочинять

Нелепости, стремясь проникнуть в тайны.

Карло Гоцци. Принцесса Турандот

Секса у них не случилось. Наверное, оба уже выстроили внутри такие оборонительные сооружения, из-за которых сложно сделать шаг на незащищенную территорию. Она не надела соблазнительное белье, он не провел ладонью по ее шее и плечу, как любил когда-то.

И все же это было перемирие. Хрупкое, прозрачное, похожее на тонкую слюдяную пленку – коснись, и разрушится. Оба боялись коснуться и разрушить.

Ужин прошел… вежливо. Катя трещала без умолку и задавала кучу вопросов. Семь ее хвостиков, стянутых разноцветными резинками, забавно топорщились и тряслись. Она предвкушала поездку к бабушке и будущие догонялки с Мадлон.

Лара сомневалась, что кошка позволит так с собой обращаться, но поддерживала энтузиазм дочери. Муж молчал. Но молчание это было не закрытое, не отчужденное. Он не проверял телефон и не переключал телевизор на новости. Он был в семье.

Господи, когда-то, совсем недавно, у них была семья. И Лара спешила домой после рабочего дня, не забыв перед этим заглянуть в магазин и купить мяса для стейков, потому что накануне Александр принес две бутылки каких-то необыкновенных коллекционных вин. А Катя вертелась на кухне под ногами и говорила, что повар – самая волшебная профессия. Лара с дочерью соглашалась. Она любила готовить и с самого начала совместной жизни заявила, что кухарок в их доме не будет. Как-нибудь справится сама. Детским питанием во время отсутствия Лары занималась няня. Те дни были яркими, как апельсиновый сок, который она делала каждый день, и муж предрекал всем диатез.

– Витамин С, пей, – протягивала ему Лара стакан.

– И не капризничай! – поддерживала Лару Катя.

За этим ужином не было свежевыжатого сока, потому что апельсинов никто не купил, зато было перемирие. И это уже кое-что.

Оба следили за сказанными словами, словно осторожно их отмеряли.

– Кофе сделать?

– Нет, лучше чай.

– Хорошо. Черный? Зеленый?

– С чабрецом.

И она подошла к полке, чтобы вынуть белый фарфоровый чайник.

– А конфеты будут? – деловито поинтересовалась Катя.

– Ты же уже съела сегодня шоколадку. – Лара обдала чайник кипятком.

– Это была дневная сладость, а сейчас нужна вечерняя, – не сдавалась дочь.

– И утренняя бывает? – это уже муж.

– Бывает, наверное, – послышался вздох, – но вы никогда не даете.

Губы Лары непроизвольно растянулись в улыбке, и она обернулась. Застыла с чайником. Казалось, та прошлая жизнь вернулась в их дом на этот вечер.

Катя крутила чашку с цыплятами, а муж сосредоточенно поправлял на кудрявой голове хвостики осьминогов. Внутри все зашлось – всполохнуло от боли и мимолетного счастья.

«Сашка, я очень люблю тебя, я не хочу жить так, как мы теперь живем. Я не знаю, как из этого выбраться, помоги мне».

Он поднял голову, посмотрел в ее глаза и что-то в них увидел. Встал, подошел, взял из ее рук чайник.

– Ищи вечернюю сладость, мама. – В голосе мужа абсолютно четко слышалось веселье.

Впервые за долгое время. И пусть с сексом у них так и не сложилось, зато был этот вечер с чаем, и на ночь она выпила всего одну таблетку, и они коснулись друг друга, желая спокойной ночи. Краткое, но не случайное прикосновение руками. Просто страшно разрушить это хрупкое перемирие.