Так и есть. Вошли. Меня удивил тот факт, что здание здешнего управления целёхонькое, не заброшенное. Окна все не просто целы, но в одном из них даже свет горит. А ведь уже тогда, пять лет назад здесь царила разруха и запустение после пожара, а на крыльце успел вырасти куст. Неужели отреставрировали?

И вот, Карина уверенной походкой направляется к Танькиному дому.

– Сдурела? – схватив её за рукав прошипела я, и развернулась, желая уйти.

Как можно додуматься до такого?! Наша подруга уже несколько лет как мертва, и этого не изменить. Так зачем теперь являться в гости и травмировать своим появлением её маму?

– О! Привет! – раздался весёлый и до боли знакомый голос.

На миг мне даже показалось, что сердце остановилось. Оборачиваюсь и в шоке наблюдаю как по тропинке от дома к нам идёт… Танька! Живая! И такая, какой была именно в годы нашей учёбы в школе: потёртые джинсы, кроссовки, толстовка, светло-русые волосы стянуты в высокий хвост, серые глаза сияют, а эти ямочки на пухловатых щёчках всегда делали её далёкое от идеала лицо очень милым.

– Чего встали? – говорит, распахивая калитку. – Заходите!

– Это актриса, да? – шёпотом уточняю.

– Нет, Лен. И ничего лишнего ей не говори, – едва различимо отозвалась Карина и потянула меня за собой.

Идём, я всматриваюсь в окружающую обстановку, подмечая всякие мелочи. Например, вот эта уличная душевая кабина в момент моего последнего визита сюда уже была снесена, а тот сарай-гараж из газобетона к концу нашей учёбы достроен, а сейчас на его месте стоит свежий недострой без крыши.

Стоило нам приблизиться, и Танька привычным жестом чмокнула нас с Кариной в щёчки.

– А я только-только картошку слила, пообедаете со мною? Ой! Там же лук сгорит! – воскликнула она и со свойственной ей импульсивностью бросилась в дом, крикнув на ходу: – Заходите!

Как описать ощущение, когда ты понимаешь, что всё не так, как должно быть?

– Я сошла с ума… – констатирую.

– Увы, но нет, – отозвалась Карина.

– Значит, сплю…

– Если тебе так проще, верь в это.

– А есть варианты? – останавливаясь перед дверями, спрашиваю, наивно надеясь, что вот сейчас подруга наконец-то выдаст некое логическое объяснение всему происходящему.

– Есть, но об этом поговорим позднее, – ответила та, и буквально втолкнула меня в дом.

Внутренняя обстановка заставила меня в очередной раз признать – такой степени детализации инсценировки, даже если привлечь актёров и декораторов достичь невозможно.

Танька крутилась возле плиты, готовя своё коронное блюдо, коим нередко меня потчевала в старые добрые времена по праздникам, от аромата которого так и текли слюнки. При этом подруга как ни в чём не бывало щебетала о том и сём. А я… Я пребывала в шоке, ожидая что вот сейчас проснусь и всё встанет на свои места. Но время шло, а я не просыпалась. От обеда мы отказались, сказав, что заглянули буквально на минутку, поздравить с наступающим.

– Жаль, что не могу с вами отпраздновать, – горевала нежданно вернувшаяся с того света девушка. – Мама и слышать не желает ничего об этом. Но первого я к вам приду! Ждите! – на прощание пообещала она и мы с Кариной побрели обратно к интернату.

Идём. Молчим. Чтобы вокруг не происходило, понять уже ничего не пытаюсь, на объяснения тоже не надеюсь.

– У меня… Из-за меня, умер дорогой мне человек, – неожиданно нарушила затянувшееся молчание Карина. – Помнишь, я говорила, что у меня есть сестра?

– Она под машину попала как раз в новогодние каникулы, – припомнила я. – Но причём тут ты?

– Так вот… Одна коза приревновала своего парня ко мне, а потом… В общем обозналась, и толкнула Лизу. Дальше ты в курсе.