Приветствуем друг друга кивками головы, на рукопожатие никто не пойдет. Он уверен, что мы подвергли опасности, как оказалось, его дочь. А мы виним его в том, что он не позволял нам видеться с любимой.

– Парни, уже прошло три года, и сегодня запрет спадет, но… – он замолчал и слишком пристально посмотрел на нас по очереди, будто взвешивая каждое слово.

Сжимаю пальцами подлокотники кресла и хочется материться. Он тянет время.

– Говори, – говорю агрессивно, не выдерживая звенящей тишины.

Тим со мной солидарен. Его жизнь не баловала, а очередная утрата задела, пожалуй, даже больше моего. В нем проснулось что-то темное, хоть он и пытается сдерживаться, но я вижу, какой он, когда выходит на охоту. Его и раньше боялись. И теперь на это есть все основания.

– Сабина вас не помнит, – игнорируя мою агрессию, спокойно произносит Айзек.

– Что ты сказал? – рывком поднимаюсь на ноги и упираюсь кулаками в его стол. – Повтори! – вот теперь рычу.

– Я поставил блок на ее памяти. Она не помнит вашего совместного лета, и тебя, Макс, она не помнит. Я хотел снять блок, когда… – запинается. – Неважно, но у меня не получилось. Вы для нее незнакомцы.

Пораженный таким известием, падаю обратно в кресло. Я жил только мыслью о ней. О нашей встрече. Понимал, что многое придется объяснить, что она наверняка обижается, ведь упущено три года. Именно на этот срок поставил запрет Айзек, аргументируя тем, что Сабине нужно окончить академию. А вот теперь оказывается, что моя девочка меня не помнит.

А может, наше место уже занял кто-то другой?

Упираюсь в подлокотники кресла, чтобы резко встать, но Тим кладет руку на мое плечо. Перевожу взгляд на друга и понимаю, что сейчас лучше не спорить, а дать ему высказаться.

– Мы уходим прямо сейчас. Айзек, ты говоришь нам, где Сабина, иначе эти улицы захлебнутся в крови. Я терпел и выполнял долг охотника, но могу стать на сторону темных, и вы меня тогда уже не остановите. У меня было много времени, чтобы подумать о нашем будущем. Твоя дочь станет моей женой. Если она нас не помнит, то мы познакомимся вновь. А если ты решишь препятствовать, я забуду, что мы на одной стороне. Ты станешь моим личным врагом, – все это Тим произносит, не повысив голоса.

Но не заметить прямой угрозы и почти клятвы невозможно. Это не пустые слова. Если бы он вспылил, то можно было бы подумать, что Тим говорит на эмоциях. А так всем понятно, что это взвешенное решение. Выбор за Айзеком. И он понимает, что договориться не получится. Либо он дает нам всю нужную информацию, либо…

Лучше даже не прогнозировать, что тогда случится. Ведь я поддержу Тимура.

– Я скажу вам, где найти дочь. Она не знает, что я ее отец. Эти воспоминания заблокированы со всеми остальными. Прошу вас только об одном: проявите терпение. Не пугайте мою малышку.

– Мы тебя услышали. Информация должна появиться на моем телефоне, – Тим встает и, не оборачиваясь, обращается: – Пойдем, Макс.

Мы поднимаемся и уже готовы выйти из кабинета, но нас останавливает Айзек.

– Ко мне вчера заходила пожилая волелия, – замолкает, чтобы мы обратили на него внимание и внимательно слушали. – Она сказала, что Сабину выбрали ваши сущности в пару. Они не навредят ей, иначе я бы не позволил вам приблизиться к моей дочери.

Он мог бы этого не говорить. Но все же такими словами дал понять, что дает добро на наш союз. Хочется заехать ему по лицу, что вообще сотворил с нами такое. Но, помня, что он мой будущий тесть, сжимаю пальцы в кулаки и молча выхожу.

Наученные горьким опытом, мы с Тимом договариваемся заранее, как будем себя вести. Но когда я увидел любимую, то все установки полетели в бездну.