- У меня Дина есть, - поморщился Гриша.

- Ой, Дина эта твоя! – махнула рукой Тамара Владимировна. – Это жена разве? Выдула утром чашку кофе, да побежала. Зима на улице, минус тридцать, она в капроновых колготках!

- Мам, давай не будем сейчас это обсуждать! – с нажимом попросил сын, указывая глазами на приоткрывшую ротик Марину и замершую с напряженной спиной Катю.

- Вы извините, - сказала внезапно девушка, - мы, пожалуй, поедем. Я такси вызову, хочу переодеть дочку перед садиком. Ну и вообще, засиделись.

- Я отвезу вас! – поднялся Григорий, но увидел протест в глазах коллеги.

- Нет! – твердо ответила та. – Мы сами. Вы тут с мамой побудьте, издалека приехала. Доберемся, ничего страшного.

- Посидите еще! – всплеснула руками Тамара Владимировна. – Я язык распустила, извините! Смутила вас. Переживаю за сына просто, что так и проживет один. Тридцать лет скоро, а все без семьи!

- Ну, всего ж тридцать! – попыталась сгладить Катя неловкость. – Успеет еще. Тем более, он же не один.

Она чувствовала себя неловко, обсуждая коллегу прямо при нем же, не знала, куда девать от смущения руки, щеки горели, как маков цвет, и взгляд Григория вызывал в ней оцепенение.

Наконец, ей удалось вызвать такси в приложении, одеть дочку, самой накинуть пуховик и распрощаться с семьей Плотниковых в их огромной прихожей.

- До встречи! – кивнула она Григорию, попрощалась с его мамой и вышла в подъезд, держа в руке ладошку дочки.

- Мам, - спросила ее уже в лифте Марина. – А почему я на дядю Гришу похожа?

12. 12

Спустя время Катя плохо помнила, как она сумела в тот день заговорить дочку, что та забыла на время о своем предположении об отцовстве Григория Плотникова. К счастью, им тогда в связи с их экстремальной поездкой на вызов выделили выходной, о чем сообщил заведующий, и акушерка со своей малышкой провели этот день с пользой – сначала долго гуляли по заснеженному парку, играя в снежки, затем по набережной Амура, разглядывая китайский берег, а потом и вовсе пошли на площадь, где были организованы ледяные горки, и укатались там вдоволь, хохоча до боли в животах. Катерина почувствовала себя маленькой девочкой, вспомнив то время, когда папа водил ее на каток, и оторвалась по полной, скользя с дочерью наперегонки на ледянках по склонам.

Уже к обеду обе они так проголодались, что решили пойти домой, где утомленная Марина моментально вырубилась, а следом за ней и Катя, увидев странный сон, в котором Гриша-таки воспользовался ситуацией и поступил как злой молодец из анекдота. Проснувшись от оргазма, дыша, словно загнанный олень, ощущая дикое сердцебиение, девушка долго не могла прийти в себя, все вспоминая реалистичное сновидение. Ей до сих пор чудились жаркие поцелуи в самые неожиданные места, ласки и стоны, обнаженные плечи Гриши, вихор волос, что падал ему на лоб, и который она в этом своем сне постоянно пыталась убрать.

Поднявшись на ватных ногах, Катя дошла до ванной, долго плескала в лицо ледяной водой, наконец, придя немного в себя, уселась в кухне за стол, взяв в руки телефон. Мариша еще спала, раскинув руки и ноги на диване, словно маленькая звездочка, посапывая носиком, и можно было выпить чаю без спешки и любопытных «почему». Но никто по ней не соскучился – мессенджер молчал. Лишь в рабочей группе администратор скинул расписание врачей на завтра и плановые вызовы на дом.

Стало даже как-то немного жаль себя, что в свои годы приходится просиживать вечера дома, без свиданий, восторженных поклонников, букетов, волнения и мыслей, что надеть. Медсестры на работе частенько ходили куда-то в клубы, звали и ее, но Марину оставлять было не с кем, да и как пойти, если мыслями она всегда была дома.