***

А вот теперь пошли тяжелые дни. Работы много – погреб как раз под пузатой пристройкой был – таскать, не перетаскать. Пока одни неподъемные глыбы ворочают, другие отдыхают, а третьи за дичью отправились. Зверь к горам возвращаться не хочет, боится. Далеко за добычей уходить приходится – по два дня охотников нет. Так что прошла неделя, за ней другая, а дело лишь наполовину сделано. И ничего, спешки нет. К сроку управились бы, но…

***

Сегодня солнце светило, казалось, ярче обычного. Пролившийся ночью дождь развесил по листьям и веткам прозрачные серьги. Мириады сверкающих капель покрыли кусты и траву. Даже мокрые камни блестели в рассветных лучах. Все так сияло, что аж смотреть было больно. Долгожданная влага в один миг оживила предгорья, вернув миру прежний окрас. Струи небесной воды смыли с зелени пыль, осевшую на округу пока рушились скалы. Сразу стало легко и приятно дышать. Свежесть бодрила прохладой. Ветерок щекотал ноздри запахом мокрой травы. Поле накрыла мостом семицветная радуга.

Арил отвел руку от прищуренных глаз и снова взялся за палку. Утро выдалось на загляденье, но работу никто не отменял. До обеда еще далеко – семь потов сойдет. Зато нынче их ждет свежатинка. Вернувшиеся посреди ночи с охоты Мина с Валаем умудрились дотащить до лагеря целого кабана. Теперь им уже не придется давиться пережаренной олениной, которую давеча промухал Гамай. Лис презрительно сплюнул, вспомнив жесткую дрянь, что с трудом сгрыз на завтрак. Мудрейший, тоже не оценивший стряпни силача, пообещал в этот раз сам приготовить добычу. Так что за мясо можно было больше не переживать и целиком сосредоточиться на камнях. Чем, собственно, народ и занимался. Охотники в полном составе, включая самого хозяина обломков, используя палки, как рычаги, ворочали тяжелые глыбы.

– Да уж, неслабая работенка, – поднявшийся распрямить затекшую спину Кабаз закинул за голову руки. Потягиваясь, парень небрежно скользил взглядом вдоль кромки изломанного предгорного леса. Вдруг глаза его замерли – охотник что-то заметил вдали. Несколько ударов сердца Кабаз простоял, присматриваясь, даже ладонь козырьком ко лбу поднес, затем окликнул пыхтевшего рядом товарища из рода Орлов:

–Слышь, Ралат. Ты поглазастее. Ну-ка глянь, что это там под лесом. Я отсюда никак разобрать не могу – то ли дерево, то ли не дерево. Пятно какое-то, а вроде шевелится.

Мастер лука, оторвавшись от своего занятия, разогнулся и кинул зоркий взгляд через всю поляну, в указанном Кабазом направлении. Лицо Орла, обычно совсем не отражавшее эмоций, начало быстро меняться. Сначала от удивления поползли вверх брови и округлились глаза, нижняя челюсть отвисла, затем рот резко закрылся, губы затряслись, а голова вжалась в шею. Не обладавший столь острым зрением сын Кабана с вопросом уставился на Ралата, но тот вдруг схватил его за руку и, приседая, словно боясь быть услышанным, полушепотом зашипел:

– Пригнись, пригнись!

Не понимая что происходит с таким хладнокровным обычно товарищем, Кабаз, подчиняясь, присел. Ралат же, не распрямляясь, как был на четвереньках, рванулся к подножию кучи камней, где сейчас собрались остальные – Яр как раз раздавал указания.

– На землю! На землю! Ложитесь же! Ну скорее! – молящий тон лучника, сопровождавшего свои слова частыми взмахами руки сверху вниз, подействовал – все распластались. – Не стоит маячить столбами, Оно может заметить!

– Кто нас может заметить? Чего это ты? – Яр тоже говорил шепотом.

– Я не знаю, что это, но оно большое. Очень большое! – в голосе Ралата слышался страх. – Вам лучше самим посмотреть.