Тяжелые мысли давили, не давали вздохнуть. Я вышла из дома и, не зная куда идти, пошла вокруг по цементной дорожке возле фундамента. Рванула ворот пуховика, вдыхая холодный воздух. Весна, но снег еще лежит. Как же хочется тепла!

Казалось, душа замерзла настолько, что внутри звенело все от лютой стужи.

За что мне такая судьба? Почему я страдаю? обманы, предательства, мною пренебрегают, не ценят. Не любят. В чем я провинилась, где оступилась и неправильно повела себя?

Я напряженно думала, стараясь это понять. И, кажется, нашла ответ. Я всегда жила для других. Старалась заслужить любовь – сначала матери, потом мужа, сына. А нужно было в первую очередь любить себя. Баловать не других, а себя. Не ждать, когда меня полюбят и оценят другие, а самой себя ценить. Уважать.

Боги, мне пятьдесят семь лет, а эту простую истину я поняла только сейчас! Когда жизнь, считай, прошла.

«С меня довольно!» – сказала себе. Завтра же начну жить по-новому, отбросив ложное чувство вины, обязательства перед сыном. Хватит! Ему уже за тридцать, он здоровый мужик и пусть живет сам и своим умом. И перец им жгучий под нос, а не квартира! Продам и уеду в другой город. А лучше к морю! Хоть в селе каком домик куплю и заведу хозяйство. Не пропаду! Пусть сын рассчитывает лишь на свои силы. Я долги отдала.

«Я больше никому ничего не должна!» – с особым удовольствием повторила мысленно эти слова и почувствовала удивительное чувство свободы. Даже не так – освобождение! Моя душа как будто сбросила душившие оковы.

Я засмеялась в голос, ощущая себя юной девчонкой, полной сил.

У-у-ух!!!

Рядом со мной, в сантиметрах, рухнул пласт снега с крыши, усыпав всю меня снежной крошкой. Сердце пропустило удар, а потом забилось испуганной птицей. В груди запекло еще сильнее, стало так горячо, что не вдохнуть. Я беспомощно хватала ртом воздух, потом ноги подкосились, и я упала, проваливаясь в темноту.

Максимилиан арр Телларион

– Что же ты так смотришь, дорогой? – капризно протянула Самира, опуская ресницы, но я уловил в голосе тщательно скрываемые нотки страха.

Чувствует за собой вину и опасается последствий. Когда-то я мог часами любоваться ее совершенной красотой. А сейчас едва сдерживался, чтобы не удавить мерзавку.

– Хватит на меня так смотреть! – сдали у нее нервы. – Да, у меня есть поклонник… У всех красивых девушек они есть, и в этом нет ничего предосудительного. Ты же так долго отсутствовал, не уделял мне внимания.

Что-то я не видел в ее письмах ко мне сетований по этому поводу. Лишь благодарила за подарки и драгоценности, которые я ей посылал на праздники.

– Шесть… – холодно уточнил я.

– Ну, хорошо, их шесть… – покладисто согласилась она, невинно хлопая ресницами.

Лишь напряженная складка у губ выдавала ее волнение.

– Только в этой крепости, а еще пять в Алуадаре, три в Тассоме и четыре…

– Хватит!

Я скривился, видя, как по щекам любезнейшей невесты текут слезы. Раньше, года два назад, еще до войны, я велся на ее кукольное лицо, алые пухлые губы и небесного цвета глаза. Верил, что эта непорочная синева не может одарить собой лгунью и интриганку. Верил каждому ее слову. И вот чем все обернулось. Если бы тогда я знал, как все сложится, не стал бы оттягивать брачный ритуал. Не поддался бы на уговоры Самиры, которая подольше хотела оставаться человеком. Видел и сам плюсы в том, чтобы супруга выглядела немного старше, более подходящей моему статусу.

– Максимилиан, я… люблю только тебя, они ничего не значат! Я же твоя истинная! Клянусь всеми…

– Замолчи!

Ледяное спокойствие, которое я сохранял вопреки бушующей внутри меня ярости, дало трещину. Лживые слова ядом растекались внутри и жалили. А вместе с эмоциями наружу вырвалась тьма. Теперь на девушку смотрела сама бездна, голодная, она словно открыла свою пасть, желая заглотить новую жертву. Я не позволил.