– Они понимают, что мы не собираемся сидеть сложа руки и позволять безнаказанно убивать наших людей, – вмешался в разговор Билдун. – Они знают, что у нас есть копии контракта с калебаном, и этот документ предоставляет Эбниз право единоличного контроля над люком перескока. Никто, кроме Эбниз, не может нести ответственность за смерть Фурунео, и преступник…

– Никто, кроме Эбниз и калебана, – сказал Макки.

В конференц-зале наступила мертвая тишина.

Первым опомнился Тулук:

– Вы же, в самом деле, не считаете…

– Я не считаю, – ответил Макки. – Но я не могу ничем подтвердить это в формализованном суде. Впрочем, открываются некоторые интересные возможности.

– Голова Фурунео, – сказал Билдун.

– Правильно, – сказал Макки. – Мы потребуем предъявить голову Фурунео.

– Но что, если они начнут утверждать, что это калебан оторвал голову Фурунео? – спросила Ханаман.

– Об этом я буду спрашивать не их, – ответил Макки, – я спрошу у самого калебана.

Ханаман внимательно посмотрела на Макки. В глазах ее промелькнуло искреннее восхищение.

– Это умно, – выдохнула она. – Если они попытаются вмешаться, то это подтвердит их вину. Но если мы получим голову… – Она посмотрела на Тулука.

– Как насчет этого, Тулук? – спросил Билдун. – Как вы думаете, мы сможем что-нибудь извлечь из мозга Фурунео?

– Это зависит от того, сколько времени пройдет между смертью и началом исследования, – ответил Тулук. – Сроки восстановления нервов ограниченны.

– Это мы знаем, – вздохнув, сказал Билдун.

– Ну да, – произнес Макки. – Теперь, насколько я понимаю, мне надо сделать одну вещь, не так ли?

– Похоже, что так, – согласился Билдун.

– Вы сами отзовете охранников, или это должен сделать я? – спросил Макки.

– Минуту, – сказал Билдун. – Я понимаю, что вам надо вернуться в сферу калебана, но…

– Одному.

– Почему?

– Я могу потребовать голову Фурунео в присутствии свидетелей, – ответил Макки, – но этого недостаточно. Они ищут меня. Я ускользнул от них, и им неведомо, как много я знаю об их тайном месте.

– На самом деле, что вы о нем знаете? – спросил Билдун.

– Мы уже обсуждали это, – ответил Макки.

– То есть теперь вы хотите сыграть роль живца?

– Я бы не стал это так называть, – заметил Макки, – но если я буду один, они могут начать торговаться со мной. Они даже могут…

– Они даже могут укоротить вас на целую голову, – язвительно заметил Билдун.

– Вы не думаете, что стоит попробовать? – спросил Макки. Он оглядел озабоченные лица присутствующих.

Ханаман, волнуясь, откашлялась.

– Я вижу выход, – сказала она.

Все разом посмотрели на нее.

– Мы можем поставить Макки под непрерывное наблюдение тапризиотов, – сказала она.

– Он станет великолепной, просто образцовой жертвой, если будет находиться в смешливом трансе, – сказал Тулук.

– Этого не произойдет, если тапризиоты будут частично контролировать его каждые несколько секунд, – возразила Ханаман.

– И если я в это время не зову во всю глотку на помощь, то таппи тотчас отключится на следующие несколько секунд, – сказал Макки. – Это хорошая мысль.

– Лично мне она не нравится, – сказал Билдун. – Что, если…

– Вы думаете, что они будут более откровенны, если я заговорю с ними в присутствии четырех охранников? – спросил Макки.

– Нет, но если мы сможем предотвратить…

– Мы не можем, и вы это знаете лучше всех.

Билдун хмуро посмотрел на Макки.

– Нам нужны эти контакты между Макки и Эбниз, если мы хотим осуществить перекрестную пеленгацию, чтобы обнаружить истинное местонахождение преступницы, – сказал Тулук.

Билдун некоторое время сидел, тупо уставившись прямо перед собой.