– Заляпала всю простыню.

– Сама вижу! Ладно, не страшно. Зови Пателя, только по-быстрому. Я пока пережму вену.

Послышались удаляющиеся шаги, а через какое-то время ко мне обратился мужской голос. Низкий, спокойный и уверенный.

– Алекс? – позвал голос.

– Господь? – спросил я.

– Н-не совсем. Меня зовут доктор Патель. Ты хорошо меня слышишь?

– Да.

– Можешь открыть глаза?

– Больно, – признался я.

– Тогда пока не надо, – сказал доктор Патель и положил мне руку на лоб. – Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю.

– Ладно. Главное – не волнуйся. Сестра Джексон пошла за твоей мамой, они скоро вернутся.

– Мама?…

До меня начало доходить, что здесь, возможно, все-таки не рай, и я решил уточнить:

– Где я?

– В больнице. Уже тринадцать дней.

– То есть почти две недели, – сообразил я.

– Совершенно верно, – подтвердил доктор Патель.

– А почему я здесь?

– С тобой произошел несчастный случай. Но волноваться не стоит.

Я помялся.

– Это приключилось в зоопарке?

Последовала долгая пауза.

– В каком зоопарке?

– Ну, в зоопарке.

– Алекс, ты еще не совсем оправился… Твоей памяти нужно время, чтобы восстановиться. Давай ты сейчас ответишь на несколько вопросов, а потом отдохнешь. Например: можешь сказать, как тебя зовут?

– Могу, – ответил я.

Странный какой-то вопрос.

– Тогда назови, пожалуйста, свое полное имя.

– Меня зовут Александр Морган Вудс.

– Превосходно. А как зовут твою маму?

– Ровена Вудс.

– Отлично! Замечательно! – торжественно произнес доктор Патель.

– Она гадает людям на таро, – добавил я.

– Когда твой день рождения, Алекс?

– Только в сентябре, – сказал я. – Я что, умру раньше?

– Нет, – рассмеялся доктор Патель, а сестра-ангел пожала мне руку. – Ты вовсе не умираешь, Алекс.

Тут я услышал громкие торопливые шаги. Шаги приближались, раздался странный вскрик и много всхлипываний. Я и с закрытыми глазами понял, что это мама. Сестра-ангел отпустила мою руку, и сразу же кто-то повернул мне голову набок, и мое лицо защекотали кудряшки.

– Миссис Вудс, не надо!.. – сказал доктор Патель.

Но мама продолжала рыдать. Я почувствовал на щеках ее теплые слезы.

– Миссис Вудс, прошу вас, осторожнее, там швы!

Мама, видно, решила в ближайшие сутки не отпускать меня от себя. Я так и заснул в ее объятиях.

Вскоре я узнал, что голова у меня забинтована по кругу, от уха до уха, а из-под под бинтов пробивается такой «ежик», немного колючий. Волос почти не осталось.

– Перед операцией тебя пришлось побрить, – объяснил доктор Патель. – Так всегда делают.

– А мне делали операцию? – оживился я.

– О да, – ответил доктор Патель, как мне показалось, с гордостью. – Тебя забрали в операционную прямо с порога. Целая бригада хирургов латала тебя четыре часа. У тебя трещина над правым ухом. Череп расколот, как яйцо.

– Ух ты, – обалдел я. – Прям как яйцо?

– Как яйцо, – повторил доктор Патель.

– Доктор! – вмешалась мама. – Что за сравнения! Лекс, а ну-ка прекрати.

– А мозги было видно? – не успокаивался я.

– Наверняка, – совершенно серьезно ответил доктор Патель. – Как только откачали жидкость и убрали крошку, облепившую рану…

– Крошку от Камня?

Камень поразил мое воображение, как только я о нем услышал, и навсегда стал для меня Камнем с большой буквы.

– Нет, в основном от штукатурки с потолка.

– А-а-а… – протянул я разочарованно. Обидно, конечно, что уж говорить. – А вы уверены, что только от штукатурки?

Доктор Патель бросил взгляд на маму. Та стояла, скрестив руки на груди и многозначительно подняв брови.

– Скоро узнаем, – коротко ответил он. – Полагаю, несколько образцов забрали на анализ.

– А что за образцы?