Марат, кажется, даже перестал слышать музыку. Он потрясенно пялился в надпись, выведенную на ободранном кафеле. Бедный он, бедный! Как вообще жить, когда нет смысла? Даже реинкарнация, в которую Марат отчасти верил, теряла былую привлекательность. Наверняка, попадешь в такую же трясину. Умрешь – начнешь опять сначала, и повторится все, как встарь. Ночь, ледяная рябь канала, аптека, ипотека, бессмысленные любовные метания, болячки, попытки что-то доказать таким же мелким тщеславным паразитам, как он сам, а потом – улица, фонарь, смерть.

Уж Блок-то знал, о чем писал! Уж он-то с полнейшей бессмысленностью бытия был знаком не понаслышке!

Безысходность забралась под воротник и обхватила грудь Марата холодными свинцовыми пальцами. Он зажмурился и зарыдал.

Сотрясаясь в рыданиях, Марат чувствовал себя маленьким ребенком, которого взрослые заперли в темной комнате. Все ушли и забыли о нем, и нет никого, кто бы вызволил его из бесконечной тьмы! А потом… пришло облегчение! С закрытыми глазами Марата словно отпустило. Безысходность растаяла, причина, по которой он прослезился, показалась смехотворной. Что за ерунда? Чего это у него настроение скачет, как стрелка сейсмографа при землетрясении? Может, от учебы, работы и постоянного недосыпа у него начала ехать кукуха?

Марат вытер слезы, разозлился на самого себя, поглубже надвинул на голову капюшон, чтобы посторонние надписи не особо лезли в глаза, и зашагал по переходу. Завернул за угол, и наткнулся взглядом на надпись: «Танцуй!».

Твою мать!

Руки сами сдернули с плеча рюкзак и швырнули его на пол. Ноги в такт музыке начали выделывая странные фигуры – Марат с удивлением смотрел на собственные конечности, которые двигались помимо его воли! Чертыхаясь на весь переход, Марат проскакал туда-сюда, высоко задирая колени. Два раза глупо присел, как недоделанный солист народного ансамбля танцев. А потом голова предательски дернулась и начала раскачиваться из стороны в сторону – словно Марат был не человеком, а гипнотизирующей добычу коброй.

Он мысленно приказал себе остановиться – безрезультатно! Словно назло, руки его воспарили над головой и начали вырисовывать в воздухе волны и круги. Со стороны Марат наверняка был похож на наркомана, у которого начался жесткий приход.

Тело не слушалось, то снова шло вприсядку, то начинало извиваться змеей. Его мотало из стороны в сторону, пару раз взбесившийся организм даже попытался сделать сальто, но в отсутствии практики Марата хватило только на несколько дурацких прыжков. Он зажмурился, но это не помогло, туловище продолжало жить своей жизнью. Господи, надо как-то остановиться!

После очередного па голова его задралась к потолку, и он увидел на низкой беленой поверхности надпись: «Стой!».

Марата мгновенно отпустило. От неожиданности он рухнул на жесткий пол и несколько секунд лежал обессиленной тряпичной куклой. Сердце бахало кузнечным молотом, подмышки взмокли. Поднявшись, он осторожно, стараясь не смотреть в сторону надписи: «Танцуй!», подобрал рюкзак, повесил его на плечо, отряхнул одежду. Похоже, Марат окончательно спятил. Завтра с утра ему не в университет надо бегом, а к мозгоправу!

Сунув в карман наушники и стараясь смотреть только себе под ноги, Марат осторожно добрел до очередного поворота извилистого перехода, и почти у самой лестницы, ведущей наверх, увидел тощую фигурку в безразмерной куртке с капюшоном. Какой-то подросток увлеченно писал на стене очередное слово. В руке его был толстый черный маркер.

Так вот кто оставляет на стенах треклятые послания!