«Сегодня днем я обнаружил, что мои Смертные шары могут лечить больных, даже самых безнадежных, – сказал я. – Но моего могущества хватает на четыре дюжины Смертных шаров за один присест. Ну, чуть больше, не суть. Потом я временно превращаюсь в мешок бесполезного навоза. Все это хорошо, но слишком мало».

«Совершенно с тобой согласен. Глупо заниматься пустяками. Сперва следует покончить с самим злом, а уже потом разбираться с его последствиями».

«Но как? – спросил я. – Мне тоже кажется, что я могу кардинально изменить ситуацию, но не знаю, с чего начать. Я вообще ничего не знаю, если честно».

«Не сомневаюсь, – согласился Махи. – Есть один очень простой выход, коллега. Странно, что Джуффину это не пришло в голову. Хотя, возможно, он тоже не знает, как король Халла Махун Мохнатый собственноручно придушил леди Анавуайну. Все-таки дело было пару дюжин тысячелетий назад».

«Анавуайна – имя какой-то леди?»

«Можешь себе представить. Красивая леди из древнейшего рода, одна из многочисленных внучек Ульвиара Безликого, старого эльфа, владевшего всей Хонхоной в начале времен. Она была хозяйкой земли, на которой теперь построен Ехо. Легенды гласят, что Мохнатый пришел в гости к леди Анавуайне, сел играть с ней в карты и выиграл эту землю: он давно хотел основать город поближе к Сердцу Мира, а тут такой случай! Леди умела достойно проигрывать, в тот вечер она и бровью не повела, тут же собрала вещички и уехала из Угуланда. А Халла Махун начал строить город, который тебе так нравится. Все было бы хорошо, но, покинув окрестности Сердца Мира, леди Анавуайна быстро стала безумной старухой, у которой не осталось ничего, кроме сожалений о былом. Думаю, это худшее, что может случиться с существом, подвластным разрушительному действию времени. Но могущество все еще оставалось при ней, так что в один прекрасный день Анавуайна призвала к себе Тень Халлы Махуна. Сам-то он к тому времени был совершенно неуязвим, но его Тень не могла противостоять древним эльфийским заклятиям и призналась, что Мохнатый сплутовал во время игры – то ли из озорства, то ли ему действительно позарез приспичило выиграть. Покончив с допросом, леди Анавуйана отправилась к Халле Махуну и потребовала, чтобы ей вернули ее земли. Разумеется, король и не подумал исполнять требование старухи – а кто бы на его месте стал? Леди Анавуайна обиделась, всплакнула, а потом прокляла жителей Ехо. Тогда горожанам пришлось даже хуже, чем сейчас. В те времена почти не было опытных знахарей, которые умели лечить эту заразу. Разве только сам Мохнатый, его старшая дочь и несколько заезжих эльфов. Люди в страхе бежали из новой столицы, но смерть находила их и по дороге. На третий день Халла Махун появился на пороге убежища леди Анавуайны и собственноручно пресек ее земное существование. Ему пришлось придушить старуху, поскольку никакое оружие не могло причинить ей вред, а руки Мохнатого оказались вполне подходящим инструментом. На следующий день в Ехо все еще умирали люди – но только те, кто заболел раньше. Новых больных не было. Через несколько дней стало ясно, что беда миновала. Горожане похоронили мертвых, вписали еще одну страницу в объемистую летопись подвигов своего короля и постарались как можно скорее забыть о леди Анавуайне и ее проклятии. Правда, впоследствии им еще не раз приходилось о ней вспоминать. Любое проклятие можно разбудить, было бы желание. Это гораздо практичней, чем создавать новое. Но если умрет тот, кто его разбудил, проклятие опять уснет. Ты все уяснил, коллега?»