Я хочу закрыть глаза, отдаться целиком, забывая о том, что вскоре всё это закончится. И никогда больше не повторится.

Кир скользит губами по шее вверх к подбородку, тянется к губам и в паре миллиметров над ними выдыхает:

- Посмотри на меня, Хелена. – Следом за его просьбой, ложащейся на мои губы тёплым дыханием, в нутро раскалённым копьём вонзается член. Не так как до этого, а резким толчком, заставляя выгнуться.

Приходится сделать над собой усилие, чтобы не закрыть глаза и не выпасть из этой реальности в другую, где рядом со мной всегда такой мужчина как Кир. Только со мной…

Движения Кира становятся всё резче, яростнее, быстрее. И я срываюсь ему навстречу, стараясь подхватить ритм ударов.

Смотрю сквозь туман сладостной неги в глазах на моего неутомимого мужчину и вижу лишь его плотно сжатые губы, так и не коснувшиеся моих губ.

И мне почти до боли, до ломки в теле необходимо почувствовать их вкус. Обнимаю Кира. Впиваясь пальцами в широкие напряжённые плечи, тяну вниз. Ближе к себе. Ногти скользят по коже, оставляя розовые борозды.

- Хелена… гр-р… – Кир что-то пытается сказать, но я слышу только хрип, рвущийся из его горла.

Я не желаю отступать, снова хватаюсь за мужские плечи, и припадаю поцелуем к губам. Кир сдаётся моментально. Разжимает губы и позволяет моему языку ворваться в рот. Но я напрасно радуюсь этой крохотной победе.

Кир жадно сминает мои губы в ответном порыве, и наши языки сплетаются.

И я так неосмотрительно… неосторожно заглядываю мужчине в глаза. Наши взгляды скрещиваются, и я падаю в пропасть. Тону в бездонных омутах. Захлёбываюсь бескрайней синевой страсти и нежности, которую излучают глаза Кира.

И этот взгляд, и это падение… Кажутся такими родными и знакомыми.

По телу Кира волной проходит дрожь.

И мысли улетучиваются из моей головы и где-то теряются.

Бабочки в животе, совсем недавно пришпиленные, оживают и не иначе как мстят, устроив внутри настоящий шабаш.

Всё тело, словно пылает, объятое пламенем.

Так сладко.

И так больно.

И эта боль растёт, усиливается, пока не становится нестерпимой. Настолько, что хочется умереть.

Даже волшебство нашего затянувшегося поцелуя не исцеляет и не приносит облегчения.

Моё тело, прижатое телом Кира к постели, содрогается. И я бьюсь в этих мучительных конвульсиях, цепляясь за мужчину как за спасательный круг, и кричу:

- Кир, помоги!..

- Смотри. На меня… Я помогу. Не бойся.

Последний рывок внутри, и меня заполняет горячей лавой. Сквозь боль, испепеляющую тело, слышу глухое рычание охваченного оргазмом Кира.

Он склоняется над моей грудью. Его опаляющее дыхание щекочет болезненно-чувствительный сосок.

Кир накрывает левую грудь губами, обводит языком и… сдавливает зубами, прокусывая кожу.

- А-а-а! Кир, твою мать! – ору я, молотя его кулаками и пытаясь спихнуть с себя.

Бесполезно.

Чем сильнее моё сопротивление, тем крепче объятия, что вдавливают меня в постель.

- Кир… – всхлипываю я, всаживая кулак в плечо мужчины в последний раз.

Что прошло, того уже не изменить.

О чём я вообще думала, когда шла сюда с незнакомым мужчиной?

Он мог оказаться кем угодно. И укус – меньшее из того, что могло случиться со мной. Остаётся лишь надеется, что на груди не останется шрама.

- Ты прекрасна. Моя маленькая Хелена. – Кир приподнимается и осторожно выходит из меня. Перекатывается, тяжело дыша, и откидывается на спину.

- Прекрасна? Ты укусил меня! – восклицаю я возмущённо.

Во все глаза таращусь на свою грудь, но следа от зубов так и не нахожу. Лишь маленькое розовое пятнышко, похожее на ожог.

- Прости, – тихо извиняется Кир, поднимая руки и ероша волосы, – это из-за поцелуя. Тебе нельзя… не нужно было целовать меня.