5. Глава 5. Елена

Мы заходим в номер. Кир включает свет и закрывает дверь, оставляя ключ в замке.

- Раздевайся, располагайся. – Он выпускает меня из объятий, подходит к окну, смотрит вниз на улицу, а потом рывком задёргивает шторы.

Я так и стою одетая посреди комнаты, не понимая, как вести себя с Киром. Как вообще следует вести себя в подобной ситуации?

Впервые в жизни я в снятом на ночь номере наедине с мужчиной, с которым совершенно не знакома.

Я даже не уверена, действительно ли его зовут Киром. И что это вообще за имя такое? Может, он иностранец? Или его имя – уменьшительное от Кирилл? Но тогда откуда у него этот странный акцент?

Кир поворачивается, смотрит на меня неодобрительно и направляется в мою сторону. Его обманчиво-ленивые движения завораживают.

Понимаю, что глупо вот так стоять и смотреть… но я стою и смотрю. И отказать себе в этом удовольствии попросту не могу. Не нахожу сил.

Мой случайный знакомый приближается неторопливыми пружинящими шагами, будто хищный зверь, загнавший жертву в ловушку и готовый наброситься на неё в любой момент.

- Давай, я помогу, – предлагает он и, не дожидаясь согласия, обхватывает меня, прижимает к себе и начинает расстёгивать молнию.

Она довольно длинная, почти на всю длину платья, и спускается от шейного позвонка до середины попы.

Мой мужчина на ночь ловко справляется с молнией, цепляет пальцами половины расстёгнутого платья и одним рывком стягивает их с моих плеч.

В тишине комнаты я слышу, как ускоряется сердцебиение Кира, и чувствую, как учащается и ползёт по коже его дыхание.

Кир отступает на шаг и отпускает ткань платья, позволяя ей соскользнуть дальше, вниз по рукам, по груди, по талии и по бёдрам. И упасть к ногам.

Некоторое время мужчина разглядывает меня, словно невиданное доселе божество, воспоминание о котором хочет сохранить в своей памяти.

А я всего лишь женщина, стоящая перед ним в одних кружевных трусиках, чёрных капроновых чулках и туфлях. И мечтающая провалиться от стыда сквозь землю.

- Ты совершенна, Хелена. – Кир вновь притягивает меня к груди, утыкается носом в шею и шумно втягивает воздух. – Обычно я говорю, как женщинам следует ублажать меня. Но не сегодня.

Тёплая мужская ладонь ложится на мой живот и медленными круговыми поглаживаниями спускается всё ниже и ниже, но так и не пересекает границу – резинку трусиков. Замирает.

Кир чуть оттягивает и прикусывает губами кожу на шее, и ко мне, как по волшебству вновь возвращается уже угасшее возбуждение.

- И чего тебе… хочется… сегодня? – шепчу я, заикаясь. Дыхание перехватывает, и становится трудно говорить.

- Подари мне одну ночь, когда всё будет иначе, чем обычно… – отвечает он вроде бы спокойным ровным голосом.

А я не то чтобы слышу, но каким-то шестым чувством улавливаю дрожь. И в голосе, и в теле Кира. И она моментально охватывает и меня. Ползёт горячими змейками по коже, просачиваясь в каждую клетку и наполняя её огнём. Огнём желания.

И я не в силах более сдерживать его.

Судорожно цепляюсь пальцами за рубашку Кира, готовая гореть вместе с ним, и выдёргиваю её из-под ремня брюк. Торопливо расстёгиваю пуговицы одну за другой, начиная с нижней, раздвигаю ткань и припадаю губами к обнажённой груди.

Голова идёт кругом, близость мужского тела и его сладковато-терпкий запах опьяняют, как игристое вино.

Мне уже начхать, что я практически голая стою перед малознакомым мужчиной. И всё, что знаю о нём, это три вещи.

Он назвался необычным и наверняка ненастоящим именем.

От него фонит такой животной похотью, что находиться рядом и не возбудиться невозможно, как ни стараешься. И я возбуждаюсь. С каждым мгновением всё сильнее.