– Спасибо, я в долгу не останусь.

Прежде чем выйти, он обернулся с настораживающей улыбкой на губах.

– Можешь мне поверить. Я принесу тебе отборную дичь. Одну из тех, за которые ты получишь красивую медальку и сможешь в старости на нее любоваться.

Майор закрыл за собой дверь, дивизионный снова тяжело вздохнул. Ему было совершенно ясно, что в один прекрасный день ему придется дорого заплатить за неизменную поддержку, которую он оказывает Гомесу.

Его другу, верно. И его лучшей ищейке тоже. Камикадзе невыполнимых миссий.

Человеку, которых прячет свое хроническое отчаяние под карнавальной маской. То буйной, то гротескной. То ужасающей.

Часто ужасающей.

Человеку, который уж точно обладает чем-то необычайным, чему Маяр всегда завидовал.

Свирепой волей к свободе.

– Ты звонила на работу? – спрашивает Бертран.

– Да. Сказала, что сегодня утром не приду.

– Я тоже позвоню боссу. Лучше мне остаться с тобой.

Он отпивает глоток кофе, берется за мобильник. Хлоя слушает, как он рассказывает выдуманную историю своему патрону. С каждым днем она находит его все привлекательней. Как если бы каждая проведенная с ней ночь добавляла ему очарования. Ей нравится думать, что это она делает его красивее, что он расцветает от соприкосновения с ней. Что она тоже для него вроде наркотика. Только с положительным эффектом, разумеется.

– Как ты себя чувствуешь? – беспокоится Бертран.

– Нормально, – заверяет Хлоя.

Он берет ее за руку, она избегает его магнетического, но невероятно нежного взгляда.

– Ты правда думаешь, что у меня галлюцинации?

– Скажем, ты очень испугалась в тот день, и это вызывает странные проявления… думаю, тебе нужно обратиться за помощью.

– Хочешь отправить меня к психиатру, да? – говорит Хлоя, поднимая голову.

– Тебе было бы полезно поговорить об этом со специалистом.

– Я не сумасшедшая!

– Перестань, Хлоя. Не начинай по новой, пожалуйста. Я никогда не думал, что ты сумасшедшая. Ничего подобного. Но ты перенесла травму и…

– Не было у меня никакой травмы! – взвивается Хлоя. – Я испугалась, вот и все. Для травмы мне требуется нечто большее!

Бертран выпускает ее руку, выходит из-за стола.

– Я пошел, – говорит он просто.

Хлоя колеблется, в конце концов перехватывает его у двери.

– Не уходи! – приказывает она.

– Мне не нравится, когда ты говоришь со мной в таком тоне. Лучше я вернусь к себе.

Хлоя обвивает руками его шею:

– Не уходи, пожалуйста. Останься со мной.

Он не отвечает, по всей видимости не желая идти у нее на поводу.

– Я вся на нервах, – добавляет Хлоя. – Прости меня. Я отпросилась на это утро, и ты тоже, будет глупо, если мы разойдемся каждый в свой угол, верно?

Она снимает с него пальто, он не сопротивляется. Взяв его за руку, она приводит его обратно на кухню. Он послушно садится, но молчит. Наверно, чувствует себя задетым.

Превратившись в милую девчушку, Хлоя делает ему новый кофе.

– Прости меня, – повторяет она, – думаю, мне неприятно говорить об этом, потому что… Потому что мне стыдно так реагировать, всего бояться. Видеть повсюду этого типа.

– От стыда никакого толка не будет. А вот поговорить, напротив…

– И речи быть не может, – прерывает его Хлоя, не повышая голоса. – Я возьму себя в руки, все пройдет.

Она целует его, он тает, как снег под солнцем.

– Голова больше не болит? – интересуется он.

– Нет. Только синяк на плече. Ничего серьезного.

Она убирает со стола, он не сводит с нее глаз.

– А ты приняла таблетки? – внезапно спрашивает он.

– Нет, забыла…

Хлоя открывает ящик над раковиной, достает флакон с желатиновыми капсулами, глотает две, запивая большим стаканом воды.