Да, подруга метила именно в этот вуз, на юрфак, что было совсем неудивительно. Я несколько раз пролистала длиннющий список, туда и обратно, и уже успела нахмуриться и в волнении закусить губу, пока меня не озарило.

Вот же дырявая голова!

Я еще раз провела пальцем по экрану смартфона и, не дойдя даже до середины списка, растянула губы в улыбке.

— Лелечка, Лелечка, умничка моя. Как же я могла забыть.

Моховина сменила фамилию еще в апреле, сразу, как ей исполнилось восемнадцать. Взяла девичью фамилию покойной матери Добровольская. Я тогда подумала, что подруга решила таким образом почтить память женщины, которая подарила ей жизнь и скончалась полгода спустя. Леля же на это лишь усмехнулась.

— Лика, ты слишком сентиментальна и наивна — ахнула тогда она — И это обязательно выйдет тебе когда-нибудь боком. Просто мамы была более звучная фамилия, а меня ждет большая карьера. Не хочу, чтобы все думали, будто я мхом поросла!

На самом деле Ольга сменила фамилию с одной-единственной целью: чтобы отец не смог помочь ей с поступлением. Напрямую или косвенно, Леля не хотела его вмешательства, желала доказать самому родному и любимому человеку, что тоже чего-то стоит, что, несмотря на все свои причуды, она достойная дочь своего отца. И, как показала практика, Ольга на правильном пути. Она поступила на бюджетное место. Сама! Не воспользовалась связями и никому не давала взяток, поступила в один из лучших вузов страны, пользуясь лишь своими мозгами. Конечно, это лишь начало пути, но даже на этом этапе подруга показала, что готова идти к поставленной цели несмотря ни на что.

Я очень ею гордилась и на волне бушевавшего в груди восторга зашла посмотреть списки другого факультета в этом же университете.

С собственной фамилией не было подобной путаницы, и я нашла себя в два счета, я все же поступила на географа, на бюджет. Теперь у меня хотя бы былиь пути отступления. И почему я об этом вообще думала?

Я раздраженно сорвалась с места: кожу на ногах неприятно обожгло.

— Ай! Вот же…

Совершенно не думают о людях, лишь бы красиво было, а что голая кожа прилипает в жару к этим мягким синим диванам, никого, совершенно никого, не волнует!

Я подошла к окнам, притормозив у пальмы, провела пальцем по пыльным листьям. И за что уборщицы здесь получают деньги, интересно знать? Такую красоту портят. Я сама никогда в жизни не взялась бы ухаживать за цветами из страха испортить красоту своей безответственностью. Но очень их любила.

Ожидание тяготило и, походив из стороны в сторону по помещению, которое внезапно оказалось не таким уж и большим, я подошла к дверям кабинета.

Нет, я не собиралась подслушивать, просто приложила ухо к щели между дверью и стеной.

Всего то!

— Как отдохнул?

Максим выпустил воздух, качнул головой и, по широкой дуге обойдя меня, сел за свой стол.

— Отлично.

— А почему сейчас не в настроении? — я не отчаивалась и шагнула в сторону стола.

Ну не будет же он от меня бегать по всему кабинету, самом-то деле?

— Лик, чего ты от меня хочешь? У меня нет настроения для всех этих любезностей, честно. — Максим сложил ладони в замок и подпер ими подбородок.

Или будет? Бегать…

Я даже не надеялась что-то услышать, просто ждать и ничего не делать было выше моих сил, а смотреть результаты собственного поступления было страшно. Поэтому требовалось себя немедленно чем-то занять. Рассуждала я именно так, когда в опасной близости послышался взволнованный голос тети.

— Нельзя так, Максим!

Что ей ответил сын, было не слышно.

— Да я понимаю! Все понимаю! Всю жизнь понимаю! Только меня никто не поймет! — опять Вольская.