Боги так заповедали, чтобы споров военных меж расами меньше было. Зато людские края открыты для любого. Люди – они везде люди, любого к себе могут принять и любого прочь турнуть, а выходцев из многих рас отовсюду к ним достаточно стекается. «Суп» выходит наваристый.

У любых других рас, скажем, у эльфа с вампиром, пусть хоть бессмертная любовь случится, о чем в принципе Ивка никогда не слыхала, общего ребенка не будет. У людей чуток попроще. Им любиться, если вдруг охота найдет (что тоже редкость!) все равно с кем, лишь бы размеры позволяли. Вот только родятся от них лишь люди. Потому желающие хранить свою кровь с человеками не связываются и десять раз подумают, стоит ли на земли людские являться. Плодятся люди как кролики, впрочем, и мрут так же быстро от старости и болезней, если магией не подлечатся.

Но вообще с этими межрасовыми отношениями странно выходит. Вроде как тяги к созданиям иной расы никто особенной не испытывает. Торгуй, ругайся, соседствуй – это пожалуйста, а любви не получается. Нет притяжения и интереса.

Иришка тряхнула головой, отгоняя не ко времени всплывшую интригующую информацию. О таких тонкостях подумать можно после, а пока стоит сообразить, как целой, а не по кускам из леса выбраться. В животе предательски заурчало. Он снова был пуст и жаждал пищи. Но кормить его было нечем. Не траву же жрать или водоросли!

На природе что Иришка, что ее почти тезка-квашня Ивка ориентировались скверно. На уровне – это дерево, это куст, это трава, та синяя ягода вроде как съедобная (я ее в супермаркете видела), а все грибы точно поганки, потому что в природном виде мы их никогда не собирали. Для успешного самостоятельного выживания в краях, где монстрозавры вокруг бродят и булки на деревьях не растут, этого точно будет недостаточно.

Не без труда Иринка вскарабкалась на камень у воды и постаралась хорошенько оглядеться. Орать «люди, ау!» интуиция настойчиво не советовала. Но, кажется, слева от озера, за раскидистыми кустами местного ивняка, курился дымок.

Отряхнув путающуюся в ногах длинную юбку, под которой еще и штаны были поддеты для приличия, Иринка сползла с камня и осторожно направилась туда, где был виден дымок. Может же ей повезти, и там окажется какой-нибудь абориген, который за пару монет – про доброту душевную болтать не стоит – накормит ее и выведет на дорогу! Вроде как твари лесные костров еще жечь не научились и огнем не плюются, только ядом. Встречались в валадарских лесах разные монстры.

Девушка осторожно, насколько хватало координации хлипкого, отвратительно сбалансированного тела, в котором сейчас ныло все, включая мозг, пытавшийся приспособиться к новой владелице, тронулась в путь.

Неповоротливая туша воспринималась подневольной попаданкой как медвежья шуба, в которой Иринка, обмирая от жаркого солнышка поздней весны, шагала по траве вдоль пологого берега озера. Песчаными бело-искристыми косами и пальмами тут и не пахло, но вода выглядела чистой, а кое-где даже просматривалось песчаное дно.

Иришка купаться любила и бассейн посещала регулярно, но в плавучести рыхлой туши Ивки не была уверена. Та вроде как дальше чем по пояс в воду вообще никогда не заходила. Потому спешно кидаться в озеро явно не стоило. Кстати, неизвестно еще, какие там твари могут на глубине обитать.

Прежде чем начинать самоубиваться, надо все-таки постараться самовыжить и самоустроиться. А убиться – это самое простое и глупое. Хотя смыть пот и грязь Иришка бы не отказалась. И вообще, она стремилась сейчас двигаться и делать хоть что-нибудь, чтобы не рехнуться от осознания реальности и невозможности происходящего. Где-то там в ее теле, заботливо корректируемом на фитнесе, сейчас хлопает глазами недоделанная молоденькая туповатая вампирша, а она, Ирка, отдувается вместо нее. И это «сейчас» окончательно и обжалованию не подлежит. Чтоб благодетелю Звездному Канатоходцу Вейхо благодарно икалось столетие кряду! Нашел забаву! Ему фокусы с шутками, ей – чужой мир и тело.