А к Богу,
Чтоб бедность та
Сошла с мели.
«Вошла в троллейбус юная невеста…»
Вошла в троллейбус юная невеста.
В вагоне – негде яблоку упасть.
Но трое встали, уступили место.
Выходит, чтут у нас
Не только власть.
«Левитановская осень…»
Левитановская осень.
Золотые берега.
Месяц в реку ножик бросил,
Будто вышел на врага.
Красоту осенней чащи
Нанести бы на холсты.
Жаль, что нету подходящих
Рам для этой красоты.
«Какая-то щемящая печаль…»
Какая-то щемящая печаль
Есть в красоте старинных городов.
Как будто кто-то говорит —
«Прощай…»
Из глубины невидимых веков.
«Легко быть смелым…»
Легко быть смелым,
Если разрешили.
И клерки, от свободы ошалев,
Сочли, что и они на той вершине,
Где можно распылять державный гнев.
Одна из них особо обнаглела.
Опальному политику вдогон
Уже грозится уголовным делом,
Решив собою заменить закон.
«Сколько ждет нас бед и испытаний…»
Сколько ждет нас бед и испытаний…
Не идя на дружественный зов,
Рушит наши памятники Таллин,
Оскверняет прах фронтовиков.
Шел солдат в атаку…
И не думал,
Жизнью заплатив за торжество,
Что земля, которую спасал он,
Оккупантом назовет его.
«Северный Кавказ…»
Северный Кавказ —
Швейцарские пейзажи.
Горные вершины,
Грусть и красота…
Мне бы здесь остаться.
Я бы славно зажил.
Да не отпускают
Отчие места.
«С богатыми дружить нельзя…»
С богатыми дружить нельзя.
Они неверные друзья…
Во власти собственных амбиций,
Они влекут нас в свой мираж.
Им подружить – как похмелиться,
А я – непьющий персонаж.
Мне их апломб всю душу выел.
Но я стараюсь гордо жить,
Чтоб дружбу, – словно чаевые,
Никто не смел мне предложить.
«Рушат деревья в центре Москвы…»
Рушат деревья в центре Москвы.
Старый бульвар стал похож на пустыню.
Тихая музыка грустной листвы
Больше не будет звучать здесь отныне.
Бывший бульвар закатали в асфальт.
Древний пейзаж на машинах увозят.
В небыль ушли и Саврасов, и Фальк…
Вроде бы лето.
А душу морозит…
«Вернисажи осени грустны́…»
Вернисажи осени грустны́,
Несмотря на одержимость красок.
И в стриптизе ежатся кусты,
И деревья без зеленых масок.
Как я эти времена люблю…
Дождь шуршит…
Кружатся тихо листья.
А художник снова бескорыстен,
Не подвластен моде и рублю.
«Обмельчала ныне наша жизнь…»
Обмельчала ныне наша жизнь…
Грозная когда-то сверх держава
В лидерах себя не удержала,
Сорвалась и полетела вниз.
Отыграв возвышенную роль,
Имидж свой растратила внезапно.
Может, мы вернемся к славе завтра,
Но пока в душе растерянность и боль.
«Куда бы ни вела меня дорога…»
Куда бы ни вела меня дорога,
Какие книги б ни легли на стол,
Но в таинствах великого Востока
Я мудрость для души своей обрел.
Перед судьбой не опускаю руки.
Перед врагом глаза не отводил…
И верил сердцу в горе и в разлуке.
И знал – на все опять достанет сил.
«Стыдно мне за коллег своих…»
Стыдно мне за коллег своих, —
Тех, чей голос трусливо стих.
Смолк,
Когда его ждет страна,
Когда в крике зашлась она.
«ТВ теперь театр для двоих…»
ТВ теперь театр для двоих.
Два лидера свои играют роли.
Мы слушаем с надеждой поневоле
С экрана монологи их.
Дай Бог, чтоб жизнь не обманул пиар.
И все, что говорится нам с экрана,
Не повторит заманчивость обмана,
На что у власти есть особый дар.
«Власть воюет с собственным народом…»
Власть воюет с собственным народом.
То дубинки к митингу пошлет,
То повысит цены мимоходом,
И война идет который год.
Видел я, как дачи разрушали
Под инфаркты и под женский крик.
Видимо, кому-то помешали
Ветераны из села «Речник».
А закон у нас теперь, как дышло.
Для чинуш все средства хороши.
Поднапрягся чуть… Глядишь, и вышло.
И уходит истина в бомжи.
Власть при всех чинах и капиталах
Верит, что опять права она…