– Знаете, – сказала она, – это вовсе не так нелепо, как может показаться. Кстати, как вас зовут, витязь?

– Зден.

– О-о? Впрочем, кого только не встретишь… Я – Эльга.

– «Эльга, Эльга, звучало над полями…» И кто же вы, милая Эльга? Капитану ответить не пожелали, сославшись на недостаток времени. Но теперь у нас времени – о-го-го. Пока не кончится пиво.

Или пока все не остынет.

К бронированной двери нельзя было прикоснуться. Плевок на ней шипел. Я представляю, что там дальше…

Она довольно долго молчала.

– Вы действительно хотите узнать? Зачем?

– Люблю определенность.

– Хм… Как вы думаете, вытащат нас?

– Девяносто из ста, что нет. Наверху, скорее всего, не до потерпевших. Даже если капитан с Васей выбрались, все равно – руки у тех… наверху… дойдут не скоро. А если не выбрались, так вообще никто не вспомнит про этот чертов бункер.

– Не ругайте его. Иначе бы мы давно превратились в горсточки пепла.

– А здесь мы истаем, как свечки. Я размышляю: не лучше ли будет укрыться одеялами? Термоизоляция.

– Попробуйте.

Пауза в беседе. Я устраиваюсь под одеялом. Долго прислушиваюсь к ощущениям.

– Так вот, возвращаясь к вопросу о…

– Вы упрямы.

– Скорее, упорен. Кстати, под одеялом действительно прохладнее. А если не прохладнее, то легче.

– Ладно. Все равно вы мне не поверите. А поверите, вам же хуже.

– Да? Значит, это что-то весьма необычное. Вы говорите, говорите, я слушаю. Я вовсе не сплю.

– А я просто думаю, с чего начать. Вы верите в судьбу, в предназначение?

– Скорее да, чем нет. Хотя с судьбой у меня отношения натянутые.

– Это видно невооруженным глазом. А лженаукой историей вы не увлекаетесь?

– Именно лже?

– Шучу. И все же: не обращали ли вы внимание на странные типические совпадения, имевшие место в прошлом?

– А что такое типические?

– Ну… что сюжеты различных исторических событий повторяются. Меняется место действия, имена героев…

– В смысле: история повторяется?

– Да. Но не в том смысле, который обычно подразумевают, произнося эти слова. Потому что на самом деле существует небольшой набор схем – десятка полтора, – которые описывают практически все события.

– Наверное, потому, что… э-э… очевидцы, свидетели – они воспринимают происходящее именно в рамках готовых сюжетов. Так сказать, скороспешная легендизация…

Я вдруг подумал, что наш случай совершенно выламывается из нормальных легенд и переходит куда-то в плоскость высокого абсурда. Кафка. Или Мишель Мазон. У него же это: подводная лодка затонула и уже никогда не всплывет, но экипаж жив и занимается совершенно морякам несвойственными грандиозными и неимоверными умствованиями… откуда-то берутся какие-то бабы… заговоры, революции…

Хорошая пьеса. Ставил ее Хабаровский драматический театр в пору своего короткого, но бурного расцвета.

На этом спектакле мы и познакомились с Кончитой.

Я подумал о ней без прежнего круговращения в груди. И впервые за эти сумасшедшие сутки как-то чересчур спокойно сказал себе: вот вам и корректное решение проблемы… а заодно и пенсия вдове…

– Это хорошее объяснение…

Я уже почти не слышал. Меня будто придавили сверху большой мягкой подушкой.

– …Написано одним-единственным человеком, который, конечно, не бездарь, но – халтурщик…

– И что из этого, сударыня?

– Все. К сожалению, все происходящее вытекает именно из этого. Я не ругаю его, называя халтурщиком, у него безвыходное положение: писать новые истории нужно, необходимо, но вдохновения уже нет, свежих идей нет, и он пользуется готовыми клише…

– Господь Бог?

– Да ну что вы! Разве вы не видите, что этот мир – без Бога? Нет, обычный человек, с достаточно уникальными способностями, но – как мы с вами, из плоти и крови.