– Ее, голубушку, ее. Никак супружница ваша?

– Жена, – коротко кивнул Никита. И, немного поколебавшись, добавил: – Не заметили, встречал ее кто, когда приехала?

– Нет, – отрицательно мотнул головой мужик. – Что, изменяет, да?

– С чего вы взяли? Разминулись мы с ней, а она дорогу плохо знает, боюсь, как бы не заблудилась.

– Не заблудится, – буркнул шофер, – раз мобила есть.

– Откуда вы знаете, что у нее есть телефон? Она при вас куда-то звонила?

– Это, конечно, не мое дело, но где гарантия, что она действительно ваша жена, а вы – не маньяк-убийца? С какой стати я должен вам доверять? – окрысился водила, злобно поглядывая в зеркало заднего вида на пассажира.

Никита достал портмоне и помахал им в воздухе.

– Плачу условленную сумму и еще столько же сверху.

Мужик посопел, размышляя, потом буркнул:

– Деньги вперед, а то не скажу.

Никита безропотно отсчитал купюры, кинул их на переднее сиденье и выжидательно уставился на шофера.

– Перед тем, как выйти, она по телефону говорила. Мобильник зазвонил, как только за ручку дверцы взялась, и она нервно так на кнопочку надавила, да как гаркнет: «Ну, что еще?» Я, конечно, удивился, потому что вроде бы такая приличная дама, а кричит, как грузчик в порту.

– Только у нее телефон зазвонил, она сразу на собеседника и закричала? – удивился Никита. – Может быть, все-таки сама позвонила куда-то?

– Какой ты непонятливый, ей-богу! – хихикнул шофер. – Первый звонок был, она ничего не говорила, только слушала, что ей в трубку говорят. А потом телефон опять зазвонил.

– И все?

– Нет. Потом она какой-то номер набрала и говорит: «Жди, я скоро буду». Мужику звонила. Точно.

– Почему – мужику?

– Так имя мужское было, – сморщил лоб шофер. – Запамятовал только я, какое. Давно изменяет, супружница-то?

Никита отвернулся к окну, давая понять, что не собирается отвечать на вопрос, но таксист, почувствовав причастность к чужой тайне, уже закусил удила.

– А я со своей шалавой развелся после того, как с любовником застукал. Морду немножко почистил и на все четыре стороны отпустил. А была б моя воля – пристрелил бы! Только вот в тюрьму из-за потаскухи садиться не захотел, – мрачно исповедался он. И вдруг заорал так, что Никита от неожиданности подпрыгнул: – Вспомнил имя, вспомнил – Гриша! Ага, Гриша, точно! Вот оно как… Гриша, значит, у ей завелся… Ну чего, знаешь такого?

– Нет, – процедил сквозь зубы Никита, – но обязательно узнаю.

В подъезде пахло мышами и помоями. Никита поморщился и, достав платок, прикрыл нос. Квартира, нужная ему, оказалась наверху, под самой крышей, рядом с чердачным люком, закрытым на большой висячий замок. Допотопный и ржавый, выглядел он так, будто последний раз его открывали еще при царе Горохе.

Лавров осторожно постучал, потом надавил кнопку звонка и прислушался. Раздался какой-то шорох, за дверью тявкнула собака и опять все стихло. Никита постучал погромче и, надавив на кнопку звонка, держал несколько секунд, не отпуская. Собака внутри взвыла и заскреблась в створку, но никто так и не отворил. Чувствуя, как в груди начинает волной подниматься отчаяние и злость, Никита начал стучаться во все двери.

В семнадцатой явно никого не было, в восемнадцатой же прошаркали к двери тапками и замерли у глазка. Никита забарабанил сильнее, после чего недовольный старческий голос произнес:

– Вам кого?

– Скажите, вы ваших соседей из девятнадцатой квартиры давно видели?

– Вам кого? – тупо переспросила старуха.

Никита, повысив голос, повторил вопрос.

– Вам кого? – снова услышал он.

– Черт, похоже на разговор с автоответчиком, – буркнул Никита. – Положительно мне сегодня не везет.