Получай, поганец!

А были бы брюки, а не юбка, ограничивающая возможность свободно действовать из-за длины ниже колен, еще бы и между ног зарядила.

Нисколько не жалко!

Однако и уже сделанного оказывается достаточно.

Директор отлетает от меня, как ужаленный, прикрывая рот потной ладошкой и сверкая бешенными глазами.

Я же прожигаю его в ответ брезгливым взглядом, стараясь вложить весь свой гнев и презрение, и демонстративно медленно вытираю рот тыльной стороной ладони.

Честное слово, желание сплюнуть мерзкий и неприятный привкус буквально затапливает. Останавливает только то, что мы находимся в учебном заведении. Я же, как-никак, педагог и пример детям для подражания.

А вот некоторым мерзавцам ничего не мешает вести себя по-свински. Ни чёткое и категоричное «Нет!», ни моральные принципы, ни нравственные устои, ни нахождение в храме знаний.

– Зря, ты так, Юленька, – чуть шепелявит директор, дотрагиваясь до рта и рассматривая что-то на руке. – Не хочешь по-хорошему… – делает паузу, – будет по-плохому.

А затем подленько усмехается, показывая окровавленные зубы, но больше ко мне не подходит.

Я же в этот момент, бросив взгляд за окно, где толпятся ученики и выходят учителя, четко понимаю: полезет вновь, и я буду кричать и звать на помощь.

Громко.

Нет, очень громко.

Неважно, что обо мне подумают после, как назовут и, может быть, даже обвинять в подстрекательстве и совращении «одуванчика». Главное, все узнают, какой наш директор мерзавец на самом деле.

– Уходите, – шиплю, прищурившись, и, сложив руки на груди, киваю в сторону двери.

На отвратительное лицо паразита даже смотреть противно. Одно радует, ярко-алый отпечаток во всю холёную мужскую щеку.

– Мы еще не закончили, – набычивается Шляков, вновь издевательски скользя взглядом по моей фигуре. И совершенно не скрывает своего интереса. Низменного и похабного.

– Закончили, – качаю головой, – если у Вас ко мне нет рабочих вопросов, требующих немедленного обсуждения.

– Не боишься с работы вылететь?

– За что?

– Да хоть за просто так, – выдаёт самодовольно Константин Федорович. – Ну?

– Ставите личные «хотелки» превыше потребностей школы в грамотном специалисте? – отвечаю вопросом на вопрос.

– А кто сказал, что ты грамотный специалист? Я что-то в этом уже сомневаюсь… – потирает с ухмылкой руки Шляков, заметив мое удивление.

Господи, вот же послал ты мне испытание в виде этого недоразумения, которое все величают директором школы и детского сада.

Противного, мелочного и злопамятного не по делу.

– Ваше право, – пожимаю плечами, скрывая нервную дрожь.

Что за напасть?

Отработала только два с половиной года, и, кажется, уже получила первую жалобу в отдел образования. Или что он решил? Организовать внеочередную аттестацию?

Единолично у него вряд ли получится меня уволить. Оснований недостаточно. Значит, или будет гнобить, или устроит подтасовку фактов.

А, судя по масляным глазам, последнее ближе всего к реальности.

– И дочка твоя в наш сад ходит, если не ошибаюсь. Кажется, она кого-то не так давно из детей обидела… – растягивает слова Шляков, – подралась. Ай-яй-яй, как нехорошо.

– Не вздумай моего ребенка трогать, – перехожу на «ты», поскольку этот ненормальный уже затрагивает святое. То, за что я сама его загрызу и не пожалею.

– Может, стоит её психологам показать? Нормальная ли? – зло лыбится придурок, не впечатленный моими словами.

Я же с силой сжимаю кулачки, удерживая себя от рукоприкладства. Потому что не покидает уверенность: этот идиот целенаправленно и грамотно меня провоцирует. Чтобы сорвалась и дала ему повод реально меня шантажировать в будущем или уволить по статье.