– Видишь? – произнесла мама, улыбаясь Энджи. – Семья всегда подскажет, с чего начать.

Дождь поливал мощенный плитами двор «Академии Фиркрест», отчего все строения блестели, словно покрытые лаком.

Стоявшая под флагштоком Лорен Рибидо посмотрела на часы по меньшей мере в десятый раз за последние несколько минут.

Было четверть седьмого.

Мама обещала приехать к половине шестого, чтобы успеть на встречу с представителями различных университетов.

Лорен корила себя за то, что опять купилась на сладкие обещания. Зря она это сделала. Счастливые часы в таверне «Прибой» заканчиваются только в половине седьмого.

Но почему же ей так больно? Ведь все это продолжается годами, ее сердцу уже давно полагалось бы очерстветь.

Лорен повернулась спиной к пустой дороге и пошла к спортзалу. Она успела дойти до дверей, когда ее окликнул юношеский голос.

Дэвид.

Лорен резко обернулась, на ее лице заиграла улыбка. Дэвид выпрыгнул с пассажирского сиденья нового черного «кадиллака эскалейд» и бедром захлопнул дверь. Он выглядел классно в голубых слаксах «Докерс» и желтом свитере. Хотя его светлые волосы были мокрыми и словно прилипли к голове, он все равно был самым привлекательным парнем в школе.

– Я думал, ты уже внутри, – сказал он, подбегая к ней.

– Мама так и не приехала.

– Опять?

Лорен почувствовала, что на глаза навернулись слезы, и разозлилась на себя за это.

– Ничего страшного.

Он сгреб ее в объятия, и на эти несколько мгновений ей показалось, что мир прекрасен.

– А твой отец придет? – осторожно спросила она, надеясь, что хоть на этот раз мистер Хейнз оставит свои дела ради Дэвида.

– Не-а. Ведь должен же кто-то валить лес.

Лорен услышала горечь в его голосе и только собралась сказать: «Я люблю тебя», но ей помешал стук каблуков.

– Здравствуй, Лорен.

Лорен высвободилась из объятий Дэвида и посмотрела на его мать, которая изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой.

– Здравствуйте, миссис Хейнз.

– А где твоя мама? – поинтересовалась та, забрасывая на плечо ремешок дорогой коричневой сумочки и оглядываясь по сторонам.

Лорен покраснела, представив, как ее мать сидит на высоком табурете перед стойкой в «Прибое» и смолит одну сигарету за другой.

– Она сегодня работает допоздна.

– В такой день, когда в школу съехались представители приемных комиссий?

Лорен не понравилось, каким взглядом окинула ее миссис Хейнз при этих словах. А взгляд красноречиво говорил: «Бедняжка Лорен, как же ее жалко». Такие взгляды преследовали ее всю жизнь. Взрослые, особенно женщины, все время пытались опекать ее. Во всяком случае, вначале; потом, рано или поздно, они возвращались к своей обычной жизни, к своим семьям, а Лорен, оставленная их заботой, чувствовала себя более одинокой, чем прежде.

– Ничего не поделаешь, – сказала она.

– С папой такая же история, – сказал Дэвид матери.

– Ты же знаешь, Дэвид, – со вздохом произнесла миссис Хейнз, – отец обязательно приехал бы, если бы смог вырваться.

– Ага, как же! – Он обнял Лорен за плечи и притянул к себе.

Они шли по мокрым плитам к спортзалу, и Лорен убеждала себя, что нужно думать только о хорошем. Нельзя допустить, чтобы отсутствие матери как-то повлияло на ее уверенность в себе. Сегодня особенный день, и она должна показать себя с лучшей стороны. Потому что ее цель – стипендия в том же университете, который выберет Дэвид. Или как минимум в расположенном поближе к нему.

Лорен была преисполнена решимости достичь своей цели, и ради этого она могла свернуть горы. Один раз она уже добилась своего: поступила в одну из лучших частных школ штата Вашингтон, к тому же получила право на полную стипендию. Она сделала свой выбор в четвертом классе, когда переехала в Вест-Энд из ЛосАнджелеса. Тогда она была ужасно застенчивой, стеснялась своих старомодных очков в роговой оправе и одежды с чужого плеча. Однажды она обратилась к матери за помощью: