Стоит ли удивляться, что охочие до всего полезного римляне переняли у греческих пиратов их эффективные корабли. Надо сказать, что великий римский народ привнес в копилку цивилизации поразительно мало собственных изобретений. По большей части он заимствовал удачные новшества у соседей и завоеванных народов. К чести наследников Энея, они неизменно доводили чужие идеи до совершенства и воплощали их самым блистательным образом. Не удивительно, что боевой флот римлян напоминал греческий. Отличали их разве что названия: бирема вместо диера, трирема вместо триера и т. д.

Афинские триеры времен Перикла

Греческое пиратское судно. 220 г. до. н. э.

Карфагенская триера

Римская бирема

Римская трирема

Карфагенская диера

Римская трирема

Греческая триера

Римский торговый корабль корбита

Пройдя по развалинам былой Этрурии, Рим вышел к морю. Всерьез и надолго. И едва ли не первое, что он сделал, – заключил военный договор с Карфагеном против общего врага – Греции. Но довольно скоро поражения на суше заставили наследников Александра Македонского сложить оружие. Тогда вчерашних союзников, карфагенян, римляне стали считать своими заклятыми врагами: как водится, вместе с новыми землями Рим приобрел и новые военно-политические интересы. Вот здесь-то рождающуюся сверхдержаву поджидал неприятный сюрприз – Нептун почему-то был на стороне противника. Если гордые потомки финикийцев не сокрушали римские эскадры в сражениях, то бог морей немилосердно пускал их на дно, насылая внезапные бури.

И все же Рим не стал бы великим, когда бы не присущие его народу упорство и решимость. Именно во время морских баталий с карфагенянами появилось на свет едва ли не единственное изобретение римлян в области военного кораблестроения: оно было на удивление простым и называлось «ворон». Это были всего лишь широкие мостки, перекидывавшиеся с римского корабля на вражеский. Едва он цеплялся «когтем» за борт, по деревянному настилу в атаку устремлялся плотный строй пехотинцев-легионеров, не знавших себе равных на суше. Дальше начиналась резня. Непривычные к строю воины противника ничего не могли противопоставить такому натиску. Невероятно, но именно это немудрящее приспособление, по сути, дало Риму возможность завоевать морское господство.

Кроме военного, Рим активно развивал и торговое судоходство. Как и всегда, здесь он стремился обойти своих учителей, будь то греки или финикийцы, и немало преуспевал в этом. Римские торговые суда именовались «онерарии». Сегодня их можно видеть на мозаиках и рельефах Помпеи и Остии. Как свидетельствует Библия, апостол Павел отправился на таком в Рим, причем на борту было 276 пассажиров и большой груз зерна. И, надо сказать, это были отнюдь не самые крупные представители своего класса: между Остией и Александрией регулярно курсировали зерновозы, перевозившие до 700 тонн груза. Естественно, они были куда больше: так, высота от киля до верхней палубы составляла целых 13 метров! Судя по всему, и это был не предел. Так, скажем, судно, доставившее из Гелиополиса в Рим обелиск весом в 500 тонн, кроме этого имело на борту еще 800 тонн чечевицы.

А. Себилл. Греческий корабль. V в. до н. э. Акварель

Парусное вооружение онерария несколько отличалось от применявшегося на греческих торговых судах, хотя и здесь используется вторая наклонная мачта, несущая прямой парус. Интересно отметить, что эту наклонную мачту практичные римляне использовали в портах в качестве кран-балки для подъема грузов. Кроме основного паруса над верхней реей появляется еще два небольших треугольных, что позволяет кораблю маневрировать при боковом ветре. Еще одна характерная деталь этого судна – высоко поднятая корма, заканчивающаяся головой лебедя на длинной шее. Кроме того, на онерарии рулевые весла приводились в движение с помощью соединяющего их румпеля, что также повышало маневренность, исключая разнобой в действиях гребцов.