Проще говоря, чтобы опробовать, хороша ли твоя латынь на самом деле (которая совершенна в мире твоих представлений), придется заговорить на ней с кем-то, кто знает ее лучше, чем ты сам.

Но для этого необходимо выйти за рамки наваждения. Тут никуда не денешься.

И вопросы, и ответы:

Вопрос читателя: Зачем Джуффин отправил Макса в далекое и долгое путешествие в Куманский халифат, а затем еще и в Черхавлу, если можно было просто спрятать Мелифаро в пригоршню и попасть в Кумон Темным Путем?

М.Ф.:Ну так ясно же (теперь), чем занимается сэр Халли в Тайном Сыске – прежде всего, обучением своих сотрудников. А тут можно обучить кучу народу сразу: Макса с Кофой отправить в Уандук, на дело, Мелифаро подольше подержать в состоянии транса – когда еще такой опыт доведется получить. А спрятать Мелифаро в пригоршню и попасть в Кумон Темным Путем можно было в любой момент – если Макс с Кофой не справятся. Я хочу сказать, что на самом деле риска-то не было. Но если бы об этом знал Макс (подозреваю, что Кофа знал и относился к поездке как к заслуженному отпуску, он Куманский Халифат очень любит), он бы, конечно, не выложился целиком. Ну, это известная методика обучения: моделируется игровая ситуация, но ученик считает, что ситуация самая что ни на есть настоящая.

Вопрос читателя: Макс упоминает, как на Темной стороне Шурф однажды сказал, что воспоминания и наваждения бывает невозможно отличить друг от друга. При этом здешний Шурф, кажется, придерживается иной точки зрения. Возможно, неким образом Коба дает ответ и на данный вопрос, когда отвечает Максу насчет «не так и не этак» (если трактовать это как «все может быть и так, и этак»).

Но все же: как отличить воспоминание от наваждения?

М.Ф.:Как отличить воспоминание от наваждения? – да никак. Потому что, по большому счету, они суть пережитый нами опыт. То есть одно и то же.

Удивительное на самом деле совпадение, потому что всего полчаса назад у меня в голове крутилось ровно вот это. Что нет никакой разницы между, скажем, королем в изгнании и сумасшедшим, решившим, будто он король в изгнании. Или между человеком, испытавшим настоящее предательство близкого, или не пойми с какого перепугу решившим, будто близкий его предал, а тот – ни сном, ни духом. Потому что опыт во всех случаях равновелик. А значение имеет только опыт. Он нас формирует.

Все это, повторяю еще раз, по большому счету.

По малому же счету, мы все (внезапно!) теперь возвращаемся с Темной стороны и резко меняем мнение по этому вопросу:)

Потому что нас окружают живые люди, и очень желательно, чтобы наше поведение выглядело адекватным и никому не навредило. Так лучше для всех.

Поэтому, отдавая себе отчет, что воспоминания и наваждения суть одно и то же, мы быстренько собираем волю и разум в кулак и прикидываем, какая часть нашего опыта разделена окружающими (и потому будет сочтена «реальной»), а какая часть опыта принадлежит только нам, поэтому ее следует скрывать. Не рассказывать членам семьи, что мы тут все короли в изгнании. И не обвинять ближнего в предательстве, которое он не совершал. Тут делопроизводство должно быть на высочайшем уровне, всякому опыту своя папка и не смешивать.

И не смешивать!

Я: На самом деле насчет «никакой разницы между королем и сумасшедшим» я бы поспорил.

М.Ф.:Для него, изнутри, такой разницы нет, если его безумие безупречно.

По той простой причине, что лишь воображающий (и только воображающий) себя королем будет воображать в рамках доступного ему опыта.

Совсем не факт. Информационное поле никто не отменял. А безумие отлично позволяет с ним взаимодействовать.