Стою в оцепенении. Сопротивляться бесполезно. Он – большой и сильный. Глупо даже пытаться ему противостоять. 

- Снимай бельё и ложись на кровать.

Я не могу пошевелиться. Разве он не должен сам меня раздеть? Разве не должен сделать так, чтобы я захотела быть с ним? К чему эти команды? Мы же не в армии! И я  – не его рабыня!

- Не заставляй меня повторять дважды. Не хочу брать тебя силой, тебе это не понравится.

Мне уже не нравится происходящее! Я так не хочу! Я не готова! Но слушаюсь, поскольку чувствую, что он не шутит и исполнит угрозу. Лучше подчиниться. Может, тогда он хоть немного смягчится. В конце концов, через несколько дней это всё равно произойдёт.

Завожу руки за спину и расстёгиваю бюстгальтер. Дрожащими движениями стягиваю с плеч лямки. Бахрамов мне совершенно чужой, я не успела настроиться на отношения с ним, боюсь его. А он делает всё для того, чтобы усилить мой страх.

- Быстрее, – он нетерпеливо дёргает рукой чашечку, обнажает мою грудь и отбрасывает вещь в сторону. Ладонями касается полушарий, перекатывает между пальцами соски и довольно цокает.

Нерешительно снимаю трусики, обхожу кровать и кладу их под подушку. Впервые в жизни полностью обнажаюсь перед мужчиной. Мне очень неловко!

- Ложись, – рывком сдёргивает на пол покрывало. Следом за ним летит одеяло.

Послушно опускаюсь на кровать. Внутри всё каменеет от ужаса и предвкушения боли.

- На спину, – выполняю его команду. – Ближе сюда. Молодец. Теперь ноги разведи пошире, покажи мне себя.

"Это всё неправда, это кошмарный сон", – пытаюсь убеждать себя.

Хочется свернуться клубочком, накрывшись одеялом. Но я подчиняюсь. Закрываю глаза, будто это спрячет меня от реальности. Сгибаю ноги в коленях, расставляю в стороны.

Бахрамов уже голый. Я боюсь посмотреть на него. Хоть я и девственница, но знаю, как выглядит мужской член. А Лизка рассказывала, что у всех восточных мужчин они огромные. Вспоминаю наставления подруги. Нужно расслабиться и потерпеть.

Зажмуриваюсь изо всех сил. На ум приходит дурацкая фраза откуда-то из детства. Я ничего не вижу… меня тут нет… я в домике… Я не хочу… я боюююююсь. Каждое мгновение жду, когда всё случится. Но Ризван не торопится. Он тычет мне в рот свой палец:

- Пососи его! Оближи. Как следует!

Я выполняю команду, обильно смачиваю слюной. Вытянув палец изо рта, он касается им моей промежности и вводит внутрь. Ай! Проходит туго. Во мне что-то натягивается, причиняя дискомфорт.

- Узкая какая девочка. Ммммм. Расслабься. Я постараюсь быть аккуратным.

Он елозит пальцем туда-сюда. Другим пальцем касается клитора. Хочет сделать мне приятно, но я ничего не чувствую, кроме пальца внутри. Немного больно, однако я не решаюсь даже заикнуться об этом.

Ризван вытаскивает из меня палец, располагается между моих ног, и я ощущаю, как во вход упирается что-то большое и влажное. Давит и медленно проталкивается вовнутрь. Острой боли, как рассказывала Лиза, нет. Только неприятное ощущение сильного распирания, будто внутри всё натянуто и вот-вот разорвётся. Бахрамов наваливается на меня и входит до упора. Распирание становится невыносимым. Внутри жжёт, будто натирают наждаком. Он двигается взад-вперёд и глухо постанывает при этом, бормоча что-то на своём языке.

Лежу с закрытыми глазами, беззвучно плачу. Мне больно, хоть и не так, как я ожидала. Страшно. И невыносимо обидно, что всё происходит вот так.

Бахрамов ускоряется, рычит, затем замирает, не выходя из меня. Дышит тяжело, будто пробежал стометровку. Приоткрываю один глаз. На его лбу проступил пот. Он рассматривает меня. Злости во взгляде уже нет, он доволен и расслаблен.