– А сколько этажей заблокировано? – спросила я.

– Пять верхних. Все из экономии энергии. Ведь каждую дверь надо блокировать и поддерживать блокировку. А Расиум словно что-то понимая регулярно наносит урон автоматически заряжающимся батареям, которые питают остатки комплекса. Так что для нас вопрос выживания стоит остро. И думаю, что это важно знать. Поэтому я и не видел смысла тут оставаться. Но я не до конца восстановился и мои качества, как боевой единицы отряда, очень неоднозначны. Непонятно, буду ли я обузой или, наоборот, смогу помочь быстрее достигнуть поставленных целей, – с грустью в голосе закончил капитан.

– Я смутно помню этого Расиума, – призналась я. – Что-то зеленое, бесформенное.

– Бесформенное, точно. Он принимает любую форму, может делиться на части, а потом снова собираться в единый ком, – подтвердил слова профессора капитан Татис.

– Все же я думаю, что давайте хотя бы мы с вами разделяться не будем, капитан, – предложила я. – Кресел в комнате для наблюдения достаточно. Я не хочу уходить и приходить. Мне будет спокойнее, если я буду видеть экраны и вас.

Капитан Татис посмотрел на меня, а потом согласился.

– С чем связано ваше желание не находиться в комнате и не ждать моего вызова на смену вахты? – все же решил уточнить он из любопытства.

Незадолго до того, как улетела с Марса, я и еще двое наблюдателей попали в очень неприятную ситуацию. Один из нас практически погиб, от него осталась только оболочка, а я и еще один наблюдатель были травмированы. Все это произошло отчасти из-за того, что мы приняли решение разделиться. Хотя я тогда тоже протестовала, – искренне поделилась я кратким вариантом своей истории.

– Ну, хорошо, мои мониторы справа, ваши – слева, – махнул длинной рукой капитан Татис и мы с ним сели в кресла. – Когда кто-то из нас будет выходить, то второй берет наблюдение за всеми экранами на себя.

– Слушаюсь, – приняла я команду к исполнению.

Потянулись часы и минуты. Мы смотрели на мониторы. Наши товарищи по несчастью уже давно скрылись от камер. Пока был день. Расиум тоже никак себя не проявлял. Время шло медленно. Мы по очереди с капитаном сходили в столовую. А потом решили, поскольку концентраты в тубах, то набрать их и принести на наш пост наблюдения. Я решила брать то, что в первый раз предлагал мне профессор Нахими. Как минимум, от этого сочетания микроэлементов у меня не было никаких проблем с организмом. Я взяла пять туб, а капитан натаскал столько, что даже не могла сосчитать точное количество. Он все время ел. Заканчивалась одна туба, он брал другую.

– Не обращайте на меня внимание, – произнес капитан, заметив, что я наблюдаю за ним. – Я все время хочу есть. Это сильнее меня.

Так настал вечер. Мне не очень хотелось молчать, но и говорить с капитаном было особо не о чем. Я попыталась расспросить его о том, что он помнит интересного из своих путешествий, но он отказался рассказывать, сославшись на провалы в памяти и подписку о неразглашении. А говорить только о себе не хотелось, да и особо нечего мне рассказывать – слишком мало я повидала.

– Я начала замечать, что задремываю. Но не тут-то было.

– Готова? – внезапно спросил Тиирава.

– К чему? – еще сонно спросила я.

– К тому, чтобы задать вопрос. Например, где сейчас еще три члена вашей общности или как отсюда выбраться? – вновь начал свое Тиирава.

– И как я могу узнать что с ними? И что мне это даст, если у них сложности? Как и чем я могу помочь? – сон ушел как его и не было. – И вообще, не общности, а группы.

– Общность, группа – это одно и то же в ваших условиях здесь, – возразил Тиирава. – Если они не вернутся, то тогда ты должна будешь дойти до океана и я отпущу тебя. Эти условия мне не совсем нравятся. Информации маловато. Но раз ты не готова спасаться сама и спасать других, то что мне остается?