Вася, Васенька, не знаешь ты истории, совсем не знаешь. Каховский этот в будущем декабристом станем, самым никчемным, на мой взгляд, Жаль, что его в Москве за мародерство не поймали и не повесили, гада. Ведь он, во время восстания выстрелил - да еще и в спину генералу Милорадовичу, герою суворовских кампаний и войны 1812 года...Декабристы! Меня прямо подбросило, я вскочила и заметалась по кабинету, в котором сидела перед камином и читала письма. Вмешаться? Связаться с тем же Милорадовичем через барона Винцингероде?

Побегала. Успокоилась. До восстания еще много лет, подумаем. И вообще, как-то так все получается само собой - я специально и не вмешиваюсь никуда, так получается, что Фердинанда Федоровича дважды случайно спасла, Васю тоже, да и бандита того не специально на тот свет отправила... "А Снежана? - подсказала ехидна. - Вот зачем ты её вытащила из дурдома? Ты же видишь, странная она, от такой можно что угодно ждать."

Я долго держала в руках письмо от Бельмонтра. Кажется, оно уже горячим стало и обжигало мне пальцы. Решилась.

"Не было такого дня, чтобы я не помнил тебя, моя Николь. Ни жар схваток, ни дружеские пирушки не могут погасить огонь моей любви. Живу надеждой на встречу с тобой...А война сейчас другая, у нас достаточно фуража и еды. Скоро, наверное, будем в Париже...Что ты делаешь сейчас, моя отважная воительница. Часто вижусь с братом твоим Василием Ланевским. Несмотря на титул он прост в обращении, не чинится званиями и манера его общения удивляет и располагает к нему всех - и солдат, и офицеров, и местных жителей..."

-И особенно, наверное, жительниц, - улыбнулась я, представила Васю Дизеля танцующего на балу с изяществом полярного медведя. Он мне всегда напоминал этого страшного хищника. Такого огромного, с виду неповоротливого, но мгновенно развивающего скорость до 40 километров в час.

Письмо от Корсакова я так и не открыла. Положила в стол вместе с другими письмами, когда пришел Иван за уточнениями по изготовлению теплообменников для котельной. Батареи мы заказали на чугунно-литейном заводе Воротникова в Воронеже. Там долго не могли понять для чего такие нужны, но потом разобрались. Помог инженер Столь, я была приятна удивлена его умом и способностью воспринимать новые технологии. Он выразил желание поехать со мной в поместье и был изрядно удивлен моими нововведениями. А когда узнал, что у меня работают вольные люди и услышал озвученную цифру зарплаты, решил у нас остаться и семью перевез.

Фаянсовые унитазы и раковины я заказала на крупном фаянсовом заводе в Москве, который уцелел при пожаре и не закрылся, как множество других предприятий. Сволочной Наполеон за полгода принес очень ощутимый урон для экономики России.

Познакомилась я и с ближайшими соседями. Их имения не затронула война и они жили своей, устоявшейся жизнью. Весть о том, что Липками управляет теперь графиня Завадская, незамужняя девица приводило всех в недоумение и ко мне относились насторожено. А уж когда узнали, что большая часть крестьян у меня вольные и я строю школу и больницу, ездить ко мне перестали. Я прослыла вольнодумной особой, опасной для общества.

Каждый вечер я после ужина я подолгу обсуждала с Карлом, Генрихом Осиповичем, Иваном, Степаном и еще несколькими мастеровыми из солдат и моих крестьян, что было сделано, какие возникают проблемы и как мы будем их решать. Пятерых молодых мужчин я отправила на обучение в Москву, на сахарный завод. С кирпичным производством разобрались сами.

А утром я садилась на Звездочку, которая прибыла с обозом и объезжала объекты. На полях уже началась посевная. Первый год мы сажали сахарную свеклу, которую здесь называли свекловицей, и крестьяне, конечно, волновались, но Генрих Осипович сказал, что сахар продают нынче по 100 рублей ассигнациями и за сданную свеклу все получат либо деньгами, либо сахаром. Энтузиазма в работе заметно прибавилось.