– Куда направиться? – не совсем понимая, о чем говорит подвижник, переспросил я.

– В хижину меж двух скал, – не задумываясь, выпалил Каранток, так, будто я спросил его, верует ли он в Господа. – В хижину, где, забытый всеми, призывает милость божью на головы враждующих и защиту на земли Британии архиепископ Кентерберийский Эмерик.

– Вы с ним знакомы? – настороженно уточнил я.

– Нет, до этого дня не были. Но я много о нем слышал, когда он был первейшим из слуг Божьих в Британии.

– Откуда же вы узнали, что он там живет?

– Узнал. – Задумчивость отразилась на лице валлийца. – Откуда-то узнал. Не помню. Может, кто-то рассказал? Одно могу сказать точно: я должен идти туда вместе с вами.

– Но почему?

– Сие мне неведомо. Пути мои в руце Господней, – гордо ответствовал святой. И слова его были поддержаны хлопаньем крыльев виверны, словно аплодисментами.

– А с чего вы взяли, что мы собираемся к его высокопреосвященству?

Признаться, когда я задавал этот вопрос, мною двигал чисто спортивный интерес, однако ответ моего собеседника превзошел все ожидания:

– Но ведь это же так!

Ничего не попишешь, к святым вообще тяжело подходить с точки зрения общих мерок, а уж к святым валлийским, то есть совмещающим небесное водительство с врожденным упрямством, тем паче. Я беспомощно развел руками и вызвал Лиса.

– Але, Капитан, шо у тебя опять стряслось? – встревоженно поинтересовался мой напарник.

– Ничего особенного. Я просто хотел сказать, что нас в «богомолье» будет сопровождать спутник. Вернее, два спутника.

– Кто такие? Я их знаю?

– Пожалуй, да. Это Каранток и его виверна.

– Ух ты, елкин дрын! Шо ж это им неймется-то? – удивился Сережа.

– Без комментариев. Может, у святого там религиозный диспут намечается. Может, ему просто нужно пообщаться с кем-то из своего круга. Одним словом, Божья воля.

– А, ну да, ну да. Одного поля ягодицы. А шо, пусть идет, все веселее будет.

Прощание с Ллевелином было недолгим, но грустным. Поставленный перед фактом нашего отъезда и не имеющий реальных оснований нас удерживать, Страж Севера огорченно выговаривал новоиспеченному лорду Камелота, какой тяжелый час настал для Британии и как нужны сейчас ей такие доблестные сыны, как мы. И что, невзирая на горькую измену Мордреда и исчезновение славного Артура, он и все, кого он сможет собрать под свои знамена, будут стоять на защите законов, данных нашим добрым королем, и духа славного рыцарства Круглого Стола.

– Кто, как не мы должны возродить Камелот во всем его величии? Кто, как не мы, его верные рыцари, должны спасти императорский венец Британии от посягательств тех, чьи руки запятнаны изменой и предательством?

В глубине души я был согласен с герцогом, однако у нас было свое задание, и с этим приходилось считаться. Пообещав Ллевелину вернуться как можно скорее, мы оседлали коней, раздобыли мула для увязавшегося за нами святого и направились к черным гранитным скалам, видневшимся с высоты старинной римской руины.

Итак, наш путь лежал «во владения» архиепископа Кентерберийского, где, если верить достопочтенному сэру Томасу Мэлори, находилась одна из могил короля Артура.

Впрочем, мог ли я верить этому разбойнику и беспутнейшему из рыцарей, после всего того, что нам некогда пришлось пережить вместе. Почти месяц сидели мы с ним в одной камере Ньюгейтской тюрьмы, пока при помощи Лиса и графа Уорвика Делателя Королей, не распрощались с ее угрюмыми сводами, позабыв при этом поставить в известность своих сторожей.

Правда, вскоре сэр Томас вновь вернулся туда. Но кто знает, не случись этого, довелось бы ему поведать миру о славных приключениях короля Артура и рыцарях Круглого Стола, словом, обо всем том, о чем я рассказывал ему долгими промозглыми ночами, чтобы хоть как-то скоротать время до рассвета. Меня несказанно забавлял этот процесс.