Быстро оглядев прекрасно оформленную гостиную, Имоджен непроизвольно покачала головой, удивляясь тому, до чего не похожий у них стиль жизни. Конечно, она знала, что он богат, но в его роскошной квартире на Сен-Луи они почти все время проводили в постели.

Отмахнувшись от воспоминаний, Имоджен подошла к плюшевому дивану и положила на него дочь. Оглянувшись на Надира, она попросила его принести пакет с подгузниками, который он держал в руке.

Надина затихла и уставилась на Надира, как большинство женщин, которые замирали, увидев его впервые. Девочка моргнула, а потом слегка нахмурилась, изучая его огромными серо-голубыми глазами.

– У нее мои глаза, – хрипло сказал Надир.

Имоджен услышала благоговение в его голосе и разволновалась.

– Вот так, малышка. – Она взяла Надину на руки и прижала к себе, положив ее головку на плечо. Потом она посмотрела на Надира. – Мне нужно ее покормить.

Надир небрежно махнул рукой:

– Корми.

Имоджен облизнулась:

– Мне нужно остаться одной.

Надир помолчал, и у Имоджен зарделись щеки.

– Ты кормишь ее грудью?

Она кормила девочку в кафе и парках, нисколько не смущаясь, но сделать то же самое в тихой гостиной рядом с человеком, в которого, как ей казалось, она когда-то влюбилась, Имоджен не могла.

– Да, – хрипло ответила она и отвела взгляд.

Надина принялась ерзать у нее на руках, и наконец Надир отвернулся и подошел к огромному окну с видом на густой зеленый парк. Имоджен быстро приподняла футболку, и Надина принялась сосать грудь так, словно ее вообще никогда не кормили.

– Когда ты собиралась признаться мне в том, что я отец ребенка, Имоджен? – тихо, осуждающе и с ненавистью спросил он.

Имоджен не смотрела на Надира. Она не могла, потому что внезапно почувствовала себя ужасно виноватой в том, что не собиралась сообщать ему о Надине. Чувство вины сменилось злостью. Ведь именно Надир отмахнулся от нее, узнав о беременности. Именно он дал ей понять, что не хочет ребенка.

– Никогда? – прорычал он. – Именно так ты хотела ответить, дорогая?

– Не называй меня так ласково, – огрызнулась Имоджен, не в силах сдержать противоречивые эмоции.

– Поверь, мне хочется называть тебя совсем иначе.

Имоджен никогда не видела Надира таким злым, ожесточенным, горделивым и властным.

Она сглотнула, ненавидя себя за то, что по-прежнему считает его привлекательным.

– Как ты смеешь изображать из себя жертву? – отрезала Имоджен. Она пережила тяжелую беременность, в полном одиночестве рожая дочь. И она ни о чем не просила Надира. Абсолютно ни о чем. – Я отлично справлялась после того, как ты меня бросил, – сказала она. Ее тело дрожало от напряжения. – Я выжила ради себя и Надины. Она счастлива…

– Надина?

Имоджен зажмурилась, когда Надир повторил имя ребенка. Его непочтительный тон заставил ее вспомнить, как одиноко ей было после расставания с Надиром.

Она не могла смотреть ему в глаза.

– Почему я здесь, Надир?

Надир ничего не сказал, а только с беспокойством посмотрел на нее в упор. Он прислонился к обеденному столу из вишневого дерева и уставился на Надину, которая с довольным видом принялась теребить футболку матери.

– Почему нет официальных данных о ее рождении?

Сбитая с толку равнодушным тоном и неожиданным вопросом Имоджен нахмурилась:

– Данные есть.

Он внимательнее на нее посмотрел:

– Какая у нее фамилия?

Имоджен уставилась на него. В свидетельстве о рождении Надины она указала собственную фамилию. Доброжелательная регистраторша сообщила ей, что имя отца указывать необязательно. Поэтому в ответ на его провокационный вопрос она вздернула подбородок.