- Всё просто. Наш лексикон определяет наш круг общения. Я общалась с целителем и посещая дома почтенных граждан, а он слоняясь по улицам с мальчишками, для которых употребление забористых выражений признак крутизны.

- Чего?!

- Признак того, что он взрослый, - быстро исправилась я, ловя на себе внимательный взгляд лаэра Дагара. Дала себе мысленно подзатыльник, ведь он меня уже не первый раз ловил на непринятых здесь словечках.

В Лионе на это меньше обращали внимание. Целитель считал, что я их приношу из приюта, а в приюте или тот же Чиж, что слышала в круге целителя или от приезжих.

- Блин, полегче можно? – насупился Чиж, показательно тряся загребущей рукой, по которой получил, чтобы не тянул куда не надо и косясь на дракона. Знал, поразит, что к детям у них особое снисходительное отношение, и надеялся на заступничество.

- Причём здесь блин?! – не понял Фирс, с недоумением вздёрнув брови.

А я внутренне смутилась, ведь это с моей лёгкой руки это словечко прижилось среди беспризорников. Чиж услышал от меня как я выражаю недовольство и посчитал это забавным, а его друзья подхватили. Им было весело вызывать вот такое же недоумение у горожан, употребляя его.

- Это моя вина. Желая отучить братца от бранных слов, которые у него иногда вырывались, попросила его заменять их в приличном обществе на безобидное слово «блин», чтобы не оскорблять слух присутствующих, - поспешила заступиться за друга.

- Так это ты ещё и ругаешься? – возмутился Фирс, замахиваясь, чтобы дать подзатыльник.

- Оставь! – остановил его лаэр Дагар, подходя к нам, и усмехнулся, глядя на меня: - Оригинальный способ.

Скромно потупила глаза, избегая его внимательного взгляда. Он часто так смотрел на меня: в таверне, стоило мне попросить нож для мяса и когда обнаружил, что я свободно владею столовыми приборами и умею себя вести за столом, в лавке, когда отказывалась принять от него купленную мне новую одежду и обувь, порываясь сама за всё заплатить.

Он тогда настоял на своём, аргументируя, что я теперь на службе у него, и ему решать, в чём должны быть одеты его люди. Мы с Чижом теперь щеголяли в дорогой добротной одежде, не хуже чем зажиточные буржуа в Лионе. Но мою принципиальную позицию, необычную для бедной сироты, дракон запомнил.

С одной стороны можно было вести себя осторожнее и следить за собой, чтобы не выделяться, но с другой, когда к тебе относятся по-человечески и с уважением, чувствуешь себя человеком, а не второсортным куском дерьма. Рядом с драконами я расцветала, чувствуя себя прежней и притворяться необразованной сироткой желания не было.

Я не Катрина. Слишком долго я носила её шкурку, усмиряя характер и кусая губы, учась молчать. Ведь раньше защиты искать было негде. А сейчас с драконами сложились особые отношения. Я держала дистанцию и вела себя с ними уважительно, но без трепета и преклонения. Они работодатели, но не мои хозяева. Грань тонкая, но в общении она чувствуется. Может, поэтому драконы и пригласили практически с первого дня нас за свой стол. С другими слугами такого панибратства не было. Хорошо, что такое особое отношение к нам они списывали на наш юный возраст.

Только Фирс недовольный был, не понимая, почему нам такая честь. Вот и сейчас он скривился, когда лаэр Дагар отодвинул для меня стул, приглашая к столу.

Так и хотелось показать ему язык и сказать: «Завидуй молча!»

Жена старосты разволновалась, увидев высоких гостей, а может аура драконов так на неё подействовала. Едва смогла собрать на стол, так руки тряслись, и муж её услал на улицу. Сейчас хозяйничал Фирс, ухаживая за нами. Староста замер у стеночки в ожидании, если понадобится.