- Послушай, у него сейчас наметилась ремиссия. Она может длиться сколь угодно долго. Болезнь вообще может не вернуться… Это невозможно спрогнозировать. Нам нужно перестраховаться на будущее. Если случится обострение.
Лия моргнула.
- Так ему лучше? Это не онкология?
Чалый покачал головой.
- Нам не сразу удалось поставить диагноз. Только в Германии. У Саши апластическая анемия.
Лия не знала, что это за болезнь, но почему-то слезы снова вернулись. Ей вообще казалось, что теперь она вряд ли сумеет их остановить. За шесть прошедших лет без сына внутри нее образовался целый океан.
- Это редкое заболевание, при котором костный мозг перестает производить достаточное количество всех основных видов клеток крови.
- Почему оно…
- Никто не знает. В подавляющем числе случаев причина заболевания неизвестна. Если хочешь, я могу организовать тебе встречу с врачами. Они расскажут обо всем более детально. Хотя, мать его, я уже, наверное, и сам мог бы написать диссертацию по этому вопросу.
Порой Лие казалось, что больше той боли, что уже была в её жизни, она просто не выдержит. Есть ведь у человека какой-то предел? Предел горечи, предел страха, предел возможностей… Она была уверена, что ее предел наступил. До сегодняшнего дня…
- Это слишком, Александр. Слишком много всего для меня.
- Я понимаю…
- Нет, вряд ли. Ты сейчас зациклен на Саше. И не думаешь о том, что будет дальше.
- Я вылечу сына.
- А что будет с ребенком, благодаря которому ты это сделаешь? – взволнованно облизнула губы Лия. – Ты подумал о нем?
Чалый пожал плечами:
- Это сейчас не главное.
- Для тебя. А я этого ребенка буду носить в себе девять месяцев. Я дам ему жизнь. Думаешь, я соглашусь на такое, досконально все не обдумав?
- Времени на раздумья нет. Тебе следует незамедлительно приступать к лечению.
Она понимала, что Александр её просто не слышит. Слова Лии, ее доводы… мусором падали им под ноги – и больше ничего. Конечно, это ведь не его устоявшийся мир в который раз разваливался на куски. Это ведь не его душа разрывалась на части… Это ведь не ему пришлось воскрешать сына, чтобы в любой момент снова его потерять… Это ведь не его кишки вспарывала боль. Мучительная, иссушивающая душу агония.
- Я ничего не могу тебе обещать. Мне нужно пару дней на размышления. Ты можешь принять мои условия, или сделать по-своему. У тебя свои методы, против которых я вряд ли что смогу предпринять… А теперь, ты не мог бы все-таки отвезти меня домой, или отпустить, чтобы я сама добралась? Я весь день на ногах и очень устала.
Чалый мазнул по ней взглядом и плавно выехал на дорогу. Дальше ехали молча. Относительно не спеша. Бликами по стеклам скользили яркие огни города. До рези в глазах Лия всматривалась в их ослепительный свет, словно не желая смотреть куда-то еще. В темноту… В неизвестность… Но тьма настигала.
Через полчаса припарковались у дома. Вопреки всем ее ожиданиям, Александр заглушил мотор и пошел за ней следом.
- Ты куда? – Лия почувствовала, как ее рот наполняется горечью – свидетельством того, что ее мужество далеко не безгранично.
- Провожу тебя. Поговорим…
- О чем? Мы ведь все обсудили… - вяло запротестовала женщина, впрочем, без особой надежды на то, что будет услышана.
Чалый вздохнул. Как-то устало, что ли… И тихо заметил:
- Не спорь. Я провожу.
Лия зажмурилась. На секунду ей показалось, что у нее в голове лопнул каждый кровеносный сосуд. Она медленно выдохнула. Он был невыносим. Но спорить с Чалым было себе дороже. Когда споры кипят – истина испаряется.
- Делай, что хочешь. Я в душ, и спать.