– Возможно, вот только я теперь не та маленькая девочка…

– Слава богу.

– И Кейны надо мной теперь невластны.

Разумеется, это всего лишь наглая ложь, ведь если Далтон узнает о деньгах, то она окажется в его власти.

Лэйни протиснулась в коридор, хоть для этого ей и пришлось прижаться к Далтону грудью, и от этого прикосновения у нее напряглись соски и заныл низ живота.

Она уже успела отойти на три шага, когда Далтон ее окликнул:

– А ты в этом точно уверена?

Лэйни продолжала идти по коридору.

– А как там поживает твой театр? – услышала она еще через десять шагов.

Ее шаги замедлились, а сердце, наоборот, бешено забилось. Он ничего не знает, просто не может знать. Наверняка просто о чем-то догадался по ее словам.

– «Сказочный театр», или как там его?

Черт!

Лэйни остановилась, крепко зажмурившись, этого он угадать уж точно не мог.

– «Лесной театр», – поправила она, обернувшись.

Он стоял все там же, руки в карманах, на лице наглая ухмылочка.

Лэйни потребовалось все ее самообладание, чтобы не броситься к нему и не влепить пощечину, чтобы стереть эту ухмылку, а ведь еще пару лет назад она бы вряд ли сдержалась. Не то чтобы она была излишне агрессивна, просто сегодня явно не ее день.

– Я знаю, что это твое любимое детище, которому ты ежедневно посвящаешь два часа после основных занятий. В этом театре тридцать детей, и большинство из них неблагополучные, а многие учатся там только благодаря социальной программе. А еще я знаю, что все это целиком держится на субсидиях.

Он знал чересчур много.

Конечно, он во многом неточен, например, в ее театре тридцать два ребенка и половину из них, строго говоря, нельзя отнести к «неблагополучным». Хотя это слово ей никогда не нравилось. Ведь все дети, пришедшие к ней, имели нелегкую судьбу, и Лэйни как-то сильно сомневалась, что неприкаянным детям богачей повезло в жизни больше, чем беднякам.

– А ты, похоже, неплохо потрудился.

– А ты ожидала от меня меньшего?

– Нет. – Просто она ожидала удара с другой стороны. – Конечно нет. Ну чего еще ждать от Кейна? Разумеется, ты всегда готов найти больное место и нажать на него посильнее.

– А может, я не хочу быть таким Кейном, – возразил Далтон, его ухмылка на секунду поблекла.

– Тогда тебе, наверное, не следует угрожать моему театру.

– А может, я не угрожаю, – заметил Далтон, наконец-то отлепившись от двери. – Я как-то и не думал, что «Лесной театр» – твое слабое место. По-моему, это отличное начинание, я всегда ждал от тебя чего-то подобного.

– И?.. – Лэйни взглянула на него подозрительно.

– И я считаю, тебе и дальше нужно работать в этом направлении, вот только боюсь, с деньгами у тебя все не слишком гладко.

– Значит, все-таки угрожаешь.

– Вовсе нет. Считай это обещанием. Если ты поможешь мне, я прослежу, чтобы у тебя было стабильное финансирование.

– Понятно, это не угроза, а взятка.

– Точно.

– И сколько ты предлагаешь?

– А сколько тебе нужно?

– Далтон, я серьезно спрашиваю.

– Я тоже. Ты хочешь, чтобы я полностью финансировал твою программу? Отлично, но сперва позволь мне поговорить с твоей бабушкой.

Лэйни не хотела соглашаться, не хотела подпускать Далтона к бабушке, не хотела впускать его в свою жизнь. Вот только предложение было слишком заманчивым, чтобы так просто от него отмахнуться. И дело даже не в деньгах, ведь деньги – это всего лишь деньги, и она всегда умела их находить. Нет, все дело в том, как он предлагал, – мало кто сумел бы отмахнуться от такого обещания. Так что если она откажется, то это будет слишком подозрительно. Кейн просто не в состоянии представить, как можно отказаться от денег, так что он захочет узнать ее мотивы, станет излишне любопытен, начнет копать и в итоге докопается до тех тайн, о которых ему знать не стоит.