Ни разу не делала ни первого, ни второго. Но у нас снова другой секс. Он знакомый, но все же другой. Мне начинает казаться, что Гордей хочет, чтобы я кричала. Или просила? Он упрямо подводит меня к этому, в очередной раз не давая разрядки.

Я думала, откровеннее быть уже не может. Я ошибалась. И снова сгораю в его руках. Прикусывая кожу на бедре, он вновь касается языком изнывающей от желания плоти. Я совершенно мокрая. Он слизывает сок, толкает язык внутрь меня, дотягивается пальцами до сосков. И, сжав простыню до треска, я выгибаюсь, скользя пятками по кровати. Все же кричу. Негромко, хрипло, задыхаясь и содрогаясь. А он держит и продолжает медленно водить кончиком языка по пульсирующему клитору.

— Голова … — вдох. — Кружится… — выдох.

Его тяжелое, красивое тело нависает над моим, измученным и обессиленным. Гордей тяжело дышит в губы, плавно водя по ним своими.

— Ясь, я чертовски хочу почувствовать твой язычок на своем члене.

Меня еще раз ошпаривает кипятком. Глаза распахиваются. А в его глазах творится то, что я видела на набережной. Сразу становится понятно, о чем он там думал.

О минете я знаю только в теории. С девочками такое не обсуждалось, а с ним ни разу не происходило. Сейчас в первый раз попросил, еще и так открыто.

— Попробуем? Если тебе не понравится, я тормозну.

— Д-давай, — чуть заикаюсь от волнения.

Гордей помогает мне сесть на кровати, а сам встает рядом. Убрав за спину растрепавшуюся косу, благодарю вселенную за то, что сейчас ночь и в комнате достаточно темно, чтобы Гордей не видел моего смущения. Я понимаю, что в этом нет совершенно ничего такого. Парням нравится такой секс. А мы почему-то дошли до него только сейчас.

Мне волнительно чувствовать, как бархатная головка касается моих губ. Я в ответ прикасаюсь к ней языком и вижу, как вздрагивает низ живота моего мужчины.

— Смелее. Это чертовски приятно, — подбадривает он. — В руку его возьми. Сама сможешь все контролировать.

В руку — это не страшно. Пробежавшись подушечками пальцев по всей длине, обнимаю его член ладонью и сначала ласкаю так. Гордей подается чуть вперед, намекая, что мы планировали совсем другое.

Интуитивно поглаживаю его сначала языком, привыкая ко вкусу, к ощущениям. Делаю вдох и впускаю его к себе в рот.

— Щ-щит…

Выдыхает сквозь стиснутые зубы. Я замираю. Он толкается бедрами сам. Значит, все хорошо. И чем дальше заходят мои неуверенные ласки, тем тяжелее он дышит, то разглядывая с высоты своего роста, как двигается его член у меня во рту, то закрывая глаза и откидывая назад голову со сдержанным, вибрирующим стоном.

Никогда не думала, что мужчина может быть так красив и уязвим в этот момент. Все доступные моему взгляду мышцы напряглись. Провожу рукой по рельефам. Тонкие волосы на его руках встают дыбом.

— Черт… — стонет он, покидая мой рот и кончая на грудь.

Тяжело дыша, опускается на пол к моим ногам, кладет голову на колени, целует их и, кажется, улыбается.

—Тебе правда понравилось? — ногтями массажирую ему голову.

— Для первого раза все было просто супер.

Достает салфетки из прикроватной тумбочки, сам аккуратно вытирает с меня свое семя. Отбросив их в сторону, прикасается ладонью к щеке.

— Ты горишь, малышка…

Перебираемся на кровать. Он укутывает нас одеялом.

— Ясь, — настораживаюсь от его слишком серьезного тона, — а теперь очень-очень честно: тебе самой понравилось? Не отвернуло?

— Неловко за то, что не умею, — признаюсь Гордею.

— Это лечится практикой. Я спросил о другом.

— Не отвернуло. Должно было? — жмусь к нему теснее.