Если верить словам Вышаты, то люди никогда еще не забирались так далеко в землю нечисти.

– А ведь посылались отряды куда больше и сильнее нашего! – рассказывал мне шедший рядом воевода. – Но дальше, чем на несколько десятков верст, от реки уйти никогда не удавалось. Я участвовал в двух больших походах. В первом спасся только потому, что был оставлен сторожить переправу. Тогда из сотни ушедших в лес обратно не вернулся ни один. Второй раз мы дрались с драконами и одолели их, хотя бой был тоже тяжелый. Но потом на нас напало огромное стадо человекобыков, почти все наши пали в бою. Меня тогда почти насквозь пропороло рогом, я едва выжил. Странно, что ныне против нас дерется совсем иная нечисть, чем раньше. Похоже, что она никогда не повторяется.

– Да, в этом, видимо, есть свой большой смысл, ибо, не зная, кто тебе будет противостоять на сей раз, ты не можешь приготовиться именно к этой битве. Все приходится узнавать о противнике прямо в бою, тогда как они нас уже изучили очень хорошо! – согласился я с Вышатой.

– Давно хотел спросить тебя, Посланник! Что это у тебя за рубаха такая полосатая?

– Это тельняшка! Такие носят в моем мире воины, которые дерутся на море и на суше!

– Она что, заговоренная? – покосился на меня воевода.

– Да вроде того! – усмехнулся я.

– Если живым вернусь, тоже себе сошью такую. Нравится она мне! И на речках я тоже дрался, а чем река не море? Ты не возражаешь?

– Да нет, – пожал я плечами. – Осталось только вернуться живыми!

Идущие рядом воины внимательно прислушивались к нашему разговору. Внезапно в придорожных кустах что-то зашевелилось. Сейчас же туда, выхватывая на ходу из ножен мечи, бросилось сразу несколько человек. Слышна была недолгая возня, а затем показались наши воины, со смехом тащившие какую-то упиравшуюся образину.

– Ну и страшилище! – скупо рассмеялся Вышата. – Эко его уродило!

Образина, прямо сказать, была весьма живописная. Волосатая и замшелая, на маленьких кривых ножках, с такими же маленькими, почти детскими ручками. Еще умильней выглядела рожица страхолюдины с длинным шмыгающим носом и здоровенными, обвислыми ушами. Глаза образины затравленно бегали.

– Ишь, уши какие! – сказал Вышата. – Ни дать ни взять лазутчик Коуша. Сейчас прикончим, и дело с концом!

Услышав последнюю фразу, плененное существо внезапно разрыдалось.

– Знаем мы эти штучки! – мотнул головой Вышата. – Уже с русалками встречались! Не разжалобишь!

– Я не какая-нибудь поганая топлянка или кикимора болотная! – обиженно ответил пленник. – Я тварь благородная – Леший!

– Этого нам еще не хватало! Тьфу, какая гадость! – брезгливо сплюнул Вышата, вытаскивая меч. – Был Леший и не будет сейчас Лешего!

– Не надо! Не надо! – отчаянно замахал своими ручонками наш пленник. – Я никогда не делал людям большого зла! Я никогда никого не погубил! Не губите и вы меня!

– Может, и впрямь пожалеем, – встрял в разговор и я. – Ведь он на самом деле не сделал нам ничего плохого!

– Просто не успел! У нас здесь нет друзей. У нас здесь одни враги! – зло буркнул Вышата, но вытаскивать свой меч все же повременил.

– Убить Лешего мы успеем всегда, гораздо лучше его допросить. Думаю, от этого пользы будет больше! – назидательно сказал я воеводе и повернулся к пленнику: – Итак, ты кто?

– Я Леший, а по-нашему, лесному, дед-лесовик! – ответил он мне с явным облегчением.

– Ну а что ты здесь делаешь?

– Известно что, обитаю! – удивился Леший.

– Зачем из кустов за нами следил?

– Так любопытно же на вас поглядеть, каковы вы, погубители наши!

– Кто мы такие, знаешь?