В голосе воеводы явно чувствовалась неуверенность. Рука его медленно сползла с рукояти меча.

– Это же обычные девушки! Как вы не видите! Пойдем же, Посланник, вместе к ним! – все убеждал и убеждал меня Рогдай.

– Ночью все кошки серы! – буркнул я себе под нос.

– Какие еще кошки? – покосился на меня Вышата.

– Да это я так, к слову!

– Может, и впрямь Татимир сумел здесь выжить? Может, и впрямь здесь как-то живут люди? Но ведь этого просто не может быть, ведь нечисть есть нечисть, она никогда не потерпит рядом с собой человека.

– Ты зря столь категоричен! – прервал я рассуждения воеводы. – Быть может, они исполняют какую-нибудь необходимую для здешних хозяев работу, а потому и оставлены жить.

– Но почему мы никогда не слышали о них? – с недоверием обернулся ко мне Вышата.

– А как они могли нам сообщить о себе? – тут же задал вопрос воеводе Рогдай.

В ответ тот только пожал плечами.

– А много ли ты вообще слышал конкретного об этих местах? – спросил я воеводу, и тот опять не нашелся, что мне ответить.

Пока мы переговаривались, Местко и Ратибор двинулись к девушкам.

– Идите к нам, любимые! Мы хотим быть рядом с вами! – махали те руками.

– Назад! Назад! – внезапно начал кричать Рогдай. – Мы сами сейчас придем к вам! Первыми должны идти к здешним людям только двое: я и Посланник!

Я вновь покосился на начальника нашей разведки: «С какой это радости мне идти вместе с ним к озерным девицам? Что-то здесь не так!»

– Что ты мелешь, Рогдай! – дернулся вперед Ваку-ла. – Посланника нельзя подвергать опасности! Ты что, забыл?

Но воины их спор уже не слышали. Минута – и они были радостно приняты в жаркие объятия. Обхватив шеи воинов руками, девушки буквально впились в них губами.

Окружив обоих, они стали быстро оттеснять воинов к воде. Движения же Местко и Ратибора стали какими-то неуверенными. Явно потеряв разум и волю, они позволяли делать с собой все что угодно. Теперь девушки больше не смеялись. Их действия были умелы и торопливы. На нас они уже не обращали ровным счетом никакого внимания. Несмотря на то что это происходило у нас на глазах, все случилось столь стремительно, что мы пришли в себя только тогда, когда наших воинов уже утаскивали на глубину.

– Это ведьмы! Это топлянки! – закричал что было силы Вышата. – Бейте стрелами!

– Это девушки! Это простые девушки! – закричал Рогдай. – Что вы делаете? Опустите луки! Не берите греха на душу! Не стреля-я-я-яйте!!!

Но было уже поздно. Мгновение, и десяток стрел просвистел мимо меня, и ни одна из них не миновала цели. В ответ раздался истошный нечеловеческий вой. Ведьмы как ни в чем не бывало вытащили из ран наконечники и, отбрасывая их в сторону, с еще большим упорством волокли на глубину свою добычу.

– Вперед! – скомандовал Вышата.

Обнажив сверкающий в лунном свете меч, он первым бросился вдогонку за озерными дивами. Внезапно одна из них, та самая, что еще минуту назад выдавала себя за дочь Татимира, развернулась и, расставив руки, бросилась прямо на Вышату. Голая, с растрепанными волосами и безумно страшными красными глазами, она бежала навстречу воеводе, издавая яростный звериный клекот. Вышата, не останавливаясь, на ходу что было силы наотмашь рубанул ее мечом, но тот лишь просвистел в мгновенно образовавшейся пустоте.

– Проклятые русалки! – закричал Вышата. – Стреляйте серебряными стрелами!

– Не надо! – снова закричал Рогдай. – Это люди-и-и!

Залп серебряных стрел дал эффект совершенно противоположный первому. Теперь уже ведьмы, получившие рану, падали в воду и бились в страшных корчах, оглашая своим ревом окрестности. Оставшиеся невредимыми, не обращая внимания на издыхающих товарок и бросив одного из воинов, упорно утаскивали в озеро второго. Новый залп из луков уложил еще трех ведьм, но оставшиеся две уже скрывались с Местко под водой.