― Соле, мне здесь нравилось? ― спросила она, с наслаждением ловя слабый ветерок.

― Думаю, да, сеньора. Мне вы никогда не говорили ничего плохого. Пойдемте, вы устанете.

Хоакина отвернулась от созерцания пейзажа и пошла за служанкой, всматриваясь в приближающийся с каждым шагом дом.

― А с Кармен Руис мы часто виделись?

― Когда как, сеньора, ― отозвалась Соле, пожав плечами. ― Тут наносят визиты хоть каждый день. Обычно вы ходили в Розарий по воскресеньям после службы. Или среди недели, когда сеньор Фернандо был сильно занят.

Хоакина замедлила шаг.

― То есть он не всегда сопровождал меня?

― Сеньор Фернандо не сильно любит общество. Да и с сеньором Хорхе не близко дружит. Он больше любит бывать у дона Пабло. Хотя тоже не часто. Тот еще с его отцом дружил. Ах, бедный дон Пабло! Как же он теперь? И сеньорита Лаура…

― Не причитай, Соле, мы почти пришли.

Хоакина постаралась выкинуть из головы подозрения насчет дона Пабло, на плантации которого с ней произошел несчастный случай, а то и нападение. Она помнила уроки деда Ривера. Огромного кабана нужно есть по частям. Сначала она поговорит с этой Кармен Руис. А затем нанесет визит и Лауре Санчес. Оставалась еще придумать, как наладить отношения с Фернандо Агиларом, чтобы не чувствовать себя напряженно и неловко каждый раз, заводя с ним разговор. Но этого кабана не осилил бы и сам бравый кабальеро Ривера.

Кармен Руис сидела в кресле, скрестив ноги в расшитых золотой нитью домашних туфлях, и с любопытством смотрела на Хоакину. А та с не меньшим интересом разглядывала хозяйку Розария.

Она была молода, не больше двадцати пяти лет, или даже ровесницей Хоакины. Оранжевое платье, щедро отделанное кружевами, и явно никакого нижнего корсета под ним, поскольку дома Кармен в нем не нуждалась. У нее была безупречная фигура. По крайней мере, так показалось Хоакине, с легкой завистью разглядывающей крупные чувственные черты лица подруги, аккуратный нос, пухлые губы и яркие большие карие глаза. Кожа Кармен была нежного оливкового оттенка, а слева у рта устроилась кокетливая родинка, наверняка сводящая с ума мужчин.

«И каково мне было дружить с такой красавицей?» ― подумала Хоакина, а вслух сказала:

― Прошу прощения, что оторвала ва… тебя от дел.

Кармен Руис растянула губы в улыбке, и стала еще краше.

― Дорогая, ничего страшного. С утра я села писать, но вдохновение от меня упорхнуло через несколько минут. Как птичка.

― Писать? ― растерялась Хоакина.

― Конечно. Я писательница. И у меня самая новомодная печатная машинка на острове. Или даже во всем Акульем заливе. Она умеет записывать голос.

Кармен подмигнула и засмеялась, но через мгновение чуть нахмурилась.

― Хоакина, ты действительно ничего не помнишь? Я думала, слухи преувеличивают.

― К сожалению, нет. Поэтому я и здесь. Мне нужен кто-то, кто хорошо знал меня. И то, что я делала перед… этим несчастным случаем.

Кармен зашевелилась в кресле и сменила позу, расположившись уже не так изящно. Видимо, забеспокоилась.

― А почему же ты не спросила Фернандо?

Хоакина замялась. Она не представляла, до какой степени Кармен была ей близка, и обсуждали ли они хоть немного семейную жизнь друг друга.

― Его я тоже не помню. И мне… очень сложно с ним общаться.

Кармен проницательно посмотрела на нее, а потом покачала головой.

― Ох, бедняжка. Я об этом не подумала. Однако он все же твой муж и обязан поддерживать тебя в болезни и здравии… и как там дальше?

Хоакина чуть не выпалила, что Фернандо точно что-то скрывает, однако вовремя прикусила язык. Осторожность ― вот сейчас ее главный девиз.