Вот так номер.

— На шум?

— У вас трость упала почти с верха, я ее потом к вам отнесла, все равно уж выглянула.

Все страньше, как говорится, и страньше. Комната Бальцы, вопреки традиции селить слуг повыше, тоже была внизу. Я настояла — наверху холодно и крыша течет. Потому орка жила рядом с кухней в комнате, где хранились посуда, столовые приборы, а также полотенца, скатерти и прочий кухонный текстиль.

— Ты… говорила про это… кому-нибудь?

— С чего бы мне? — теперь Бальца удивлялась. — Отродясь про хозяйские дела с посторонними не болтала.

4. Глава 4

Это случилось позавчера, а кажется, неделя прошла — столько суматохи Огаст своей кончиной развел.

Накануне скорбного утра было очень пасмурно. Весь день стоял туман. К вечеру он сделался настолько густой, что приходящая служанка боялась идти домой в Кронен — на два шага вперед ничего видно не было. Но все же пошла, будто ночевка у нас пострашнее тумана.

Мы с Бальцей отжалели ей фонарь со светсферой, и я снова предложила заночевать в усадьбе, но служанка только губы сжала и нырнула с крыльца в серый студень. Я почему-то подсознательно ждала каких-то звуков, вроде причмокивания или сытого урчания, но было тихо, только плотная, почти не тающая дымка вяло ползла на порожек в дом.

Бальца захлопнула дверь. Я сказала, что хочу лечь и вернулась к себе.

За ужином я удостоилась от мужа целых двух фраз и кривоватой ухмылки. Перед тем, как традиционно уединиться наверху, Огаст велел растопить камин в холле.

Моя комната примыкала одной стенкой к каминной трубе. Воздух в помещении прогрелся и стало даже тепло, поэтому грелку мне Бальца не принесла, ограничилась чашкой чая и насыпала на подоконник зерна.

— Зачем? — спросила я. Впервые за две недели я вымылась без мурашек по всему телу, а ночная сорочка и халат не казались вынутыми из склепа.

— Не нравится мне это, — ворчала экономка. Зерно она выровняла аккуратным рядком, пошептала и солью еще один ряд насыпала, а разбирая постель, сунула мне под матрас две плетенки с бусинками и мелкими куриными костями. — Чай пейте, а то стынет.

Чай пах лимонником и мятой, но меня без того в сон клонило, а мысли были вялые, будто в голове такой же туман, что и снаружи.

Уснула я тогда практически сразу, как орчанка ушла, почти что без своих обычных метаний. Думала, что уснула. А оказывается не совсем.

— Если вы боитесь, что вас подозревать станут, так с чего? — по-своему оценила орчанка мое молчание, громыхнув кастрюлей. — Какой из вас некромант, когда вы даже светсферу сами зажечь не можете. Лучше шли бы переодеться, а то подол весь в грязище. Только дверь на засов закройте, а то шастают тут всякие…

— Сплетничаете? — раздался у входа низковатый и какой-то урчащий голос пристава.

— Поминаем, — отозвалась я и с сожалением посмотрела в опустевшую чашку.

— Жаль отвлекать от такого увлекательного времяпрепровождения, но там нотариус прибыл и господа из Управления по магическому надзору, — ластящимся дворовым котом затарахтел вампир.

У меня даже рука дернулась кровопивца за ухом почесать.

Довольный произведенным эффектом, пристав просиял улыбкой из коридорного полумрака, явил себя на свет и подал локоть.

Я вздохнула. Переодеться не успела, и на ногах вместо приличной обуви вязаные чуни, которые мне Бальца дала. Да и бездна с ними, можно подумать, они хуже, чем грязь на подоле и выбившиеся из прически локоны.

Пристава я проигнорировала. Лучше проверенная трость, чем случайный локоть.

Выйдя из протопленной кухни, я мгновенно покрылась мурашками и пожалела об оставленном пальто. Новоприбывшие топтались в холле. Присесть после конфискации там было уже некуда, разве что на ступеньках лестницы. Я пригласила всех в столовую. А куда еще девать такую ораву? Тем более что там, как ни удивительно, стулья еще стояли.