Алистер смотрел, как Клементина складывает вещи в новую сумку. Не было больше панических, хаотичных движений, они сменились точными жестами.

Что для нее значит этот предмет?

– А кто подарил тебе кружку?

– Никто. – Клементина закрыла сумку резким движением, показывая, что разговор на эту тему тоже окончен. – Она просто мне нравится, вот и все.

Алистер всмотрелся в ее раскрасневшееся лицо. Что было на нем написано? Нежелание уступить или смущение?

– Если ты так любишь эту кружку, почему бы тебе не взять ее с собой в ручную кладь?

– Я не хочу рисковать, вдруг у меня ее отнимут во время проверки.

– Хорошо, но ты же наверняка видела, как грузчики раскладывают багаж, бывает, что они роняют рояли на коробки с надписью «Не кантовать».

– Вот и еще одна причина, почему я редко летаю.

Алистер посмотрел на нее изучающе.

– Ты боишься перелетов?

– С чего ты это решил?

– Ты постоянно теребишь багажную бирку.

Ее пальцы замерли.

– Ты хочешь еще что-нибудь покритиковать?

– Никакой критики. Я просто наблюдаю.

Она заглянула прямо ему в глаза.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

В ее взгляде читалась печаль.

– Ты думаешь, я сумасшедшая.

– Из-за того, что ты с собой взяла кружку?

Клементина вздернула подбородок.

– Давай, так и скажи. Вперед, скажи, что я странная и у меня навязчивые идеи.

– У всех свои причуды. Не волнуйся, ты скоро увидишь, что у меня тоже есть странности.

– Что? У идеального мужчины есть какие-то причуды? С удовольствием о них узнаю.

А что, если он хотел бы видеть, как она выглядит в кружевном белье, которое он заметил в ее сумке? И как будет смотреться обнаженной. И это было ужасно неприятное желание, потому что из всех женщин на свете именно эта была последней, с кем он хотел связываться.

Клементина просунула паспорт сотруднику аэропорта и стала ждать. Одно и то же происходило каждый раз, когда она ехала за границу. Не важно, женщина или мужчина, молодой, пожилой или среднего возраста человек смотрел ее паспорт, реакция всегда была одинаковой: приподнятые брови, издевательская ухмылка и смешливый взгляд в ее глаза. На этот раз все было по-другому.

– Лучиана? – Сотрудник поднял на нее глаза. – Вас правда так зовут?

– Это мое второе имя, – проговорила девушка сквозь зубы.

Сотрудник поставил печать в ее паспорте.

– Повезло.

– Кажется, тебя так назвали не в честь бабушки или любимой тетушки.

– Ага.

– Ты могла бы сходить в паспортный стол и поменять имя.

– Я уже думала об этом, но тогда мама никогда не станет больше со мной разговаривать.

– Я думал, что мне не повезло с Енохом.

– У тебя тоже есть второе имя? Енох?

– Есть сотни или даже тысячи библейских имен, которые мне нравятся куда больше. Но это – имя моего прадеда по материнской линии.

– А-а, моя мама никаких семейных традиций не соблюдала, разве что забеременела в пятнадцать, как и ее мать. Я была зачата, когда лучик лунного света упал на кровать.

Клементина ждала, что Алистер рассмеется, но он резко спросил:

– А какое второе имя у твоего брата?

– У Джеми нет второго имени.

Алистер мельком взглянул на девушку:

– Повезло парню.

– Весьма.

Клементина сидела в кресле самолета бизнес-класса. Она вытянула ноги, лениво просматривая бесконечные глянцевые журналы, будто бы ее ничего не волновало… кроме непослушного брата, который сейчас где-то бесконтрольно катается по Французской Ривьере со сводной сестрой ее смертельного врага.

После трех бокалов шампанского Клементина смогла наконец-то расслабиться, но ее не клонило в сон, скорее ей захотелось поговорить. Она даже сумела отпустить мысли об этом досадном происшествии с багажом.