Несмотря на то, что этот путь я знала, как путь в собственном доме от стола до печи, я то и дело натыкалась на старые пни и низкие ветки деревьев. И вскоре лицо и руки мои были исцарапаны почти в кровь. Но времени, на то, чтобы пожалеть себя у меня не было. Я это чувствовала, знала, знала, как знал это мой пес, который стремительно летел по лесу впереди меня. Налетая на очередную ветку, больно хлещущую меня по лицу, я только крепче сжимала зубы, иногда шипя рассерженной змеей от боли, иногда ругаясь, как боцман, не сумев удержаться от крепкого словца. И вообще, всю дорогу пока я неслась, словно дурак с письмом, до Плакучего, я, не переставая, ругала про себя сначала своего жильца, а потом уже и себя. Хотя, если по чести разбираться, что мне нужно было сделать? Привязать его к кровати, или заколотить гвоздями двери и окна? Он же не пленник, он ведь пришел ко мне за помощью.

Молодой месяц совсем исчез за стеной леса, когда я выскочила на берег озера. От воды поднимался зыбкий туман, почти полностью скрывающий поверхность воды. Остановившись у самой кромки озера, я замерла, прислушиваясь к звукам, похожая на настороженного зверька. Если в лесу можно было разобрать какие-то шумы и шорохи ночных зверей и птиц, то здесь, над Плакучим царила мертвящая тишина. Мороз пошел у меня по коже. И чтобы хот как-то успокоится, я произнесла вслух:

– На кладбище в эту пору и то веселее…

Голос прозвучал как-то глухо, почти поглощенный расползающимся от воды туманом. Нужно было найти Хукку. Там, где пес, там и найденыш. Обычно, в лесу на охоте, когда собака убегала далеко от меня, я просто стреляла в воздух, и умная псина прибегала на звук выстрела. Сейчас карабин тоже висел у меня на плече, но стрелять, нарушая эту глухую тишину, мне, почему-то, совсем не хотелось. Словно я боялась разбудить неведомого кого-то. Только вот кого? Водяного? Русалок? Лешего с кикиморами? Или кого похуже? Пойди, разберись… Поэтому, я просто тихонько посвистела, и произнесла имя собаки:

– Хукка… пес, ты где? – Голос звучал жалобным блеяньем, отставшей от стада и заблудившейся овцы. Собственно, на данный момент я таковой себя и чувствовала.

Но, несмотря на тихий зов, мой пес меня услыхал. Слева от меня, где-то в зарослях камышей послышалось шебуршание, потом повизгивание, и вскоре Хукка черно белым комком выкатился из зарослей прямо мне под ноги.

– Нашел?! Ты нашел Найдена? – Я задавала собаке вопросы, будто бы ожидая от него ответа.

Но мой умный пес все понял правильно. Правда, словами он мне так и не ответил, но зато, коротко тявкнув, кинулся обратно в камыши, без конца оглядываясь, проверяя, следую ли я за ним. Конечно, я следовала. Забравшись за кобелем в заросли, несколько десятков метров мне пришлось шлепать по колено в воде. Не могу сказать, что это мне доставляло особое удовольствие, но я не роптала. Холодная вода в озере обжигала меня, словно я бежала босиком по снежным сугробам. Но я лишь ускорила темп. Мне ли, много лет подряд, каждый день и зимой и летом обливающейся из колодца, бояться холодной воды. Смешно…

Наконец, заросли закончились, и я оказалась на небольшой песчаной косе, глубоко вдававшейся в глубь озера. Странно… Очень странно. Я думала, что очень хорошо знаю Плакучее. Да и грех мне его не знать! Сколько здесь хожено-перехожено и днем, и ночью, и в разные времена года. А вот этой косы, убиться мне дверью, я не помнила. Ладно, с гидрографией и береговыми линиями Плакучего будем разбираться потом. Сейчас главное найти этого найденыша. Тьфу ты…!! Сплошная тавтология!