Под веревками лежал на багатуровой же расшитой кошме румяный Бабура, ругался и воевал с блохами, в изобилии ту кошму населявшими, и приглядывал, чтобы прохожий человек не сковырнул жемчужину с шелкового кафтана либо не вытянул золотую канитель из богатых шаровар.

– Чего воротился, тунеядец, ненажора? – поприветствовал Бабура бесправного батрака и поймал очередную блоху. – Дело стоит, а ты гуляешь... Придется на тебя еще один начет сделать!

– Зови Невзора – дело есть, – хмуро сказал Жихарь.

– Недосуг княжнину управителю толковать с теребенью кабацкой, – поднял палец Бабура. – Мы государство крепим, внешними сношениями озабоченность выражаем... На свете живешь, а ничего не понимаешь!

– Я тебе от всей души помогу блох извести, – пообещал богатырь и поднял с земли черенок от лопаты. – Зови пустоглазого, блин поминальный, – дело денежное!

Бабура сообразил, что изводить вредных насекомых сейчас начнут прямо на нем, и поспешно вскочил на ноги. Жихарь поднял черенок.

– Бегу, бегу, – сказал Бабура. – С тобой, бирюком и отлюдником, уж и пошутить нельзя! Да пригляди за степняцкими портами – отвечать будешь!

– Отвечу, отвечу, – пообещал Жихарь. – Ты давай живой ногой, а то деньги пропадут.

Бабура был таков и вскоре вернулся с Невзором. Новоявленный управитель явился в долгополой шубе на выходных соболях и в высокой бобровой шапке, несмотря на жару. Рукава у шубы свисали чуть не до земли.

– Понятно, – сказал Невзор, хотя Жихарь еще и слова не вымолвил. – Продал пару десятков бревен на сторону, а теперь будешь орать, что не хватает...

– Выкупиться желаю из кабалы, – сказал богатырь и положил свое оружие на траву в знак дружелюбных намерений.

От такой наглости пустоглазый оторопел.

– Кого выкупиться? – закричал он. – Тебе такой разговор затевать надо самое малое лет через двадцать!

Тут за плечом у Невзора возник давешний нищеброд и зашептал что-то управителю на ухо, и Невзор, дивное дело, не отшвырнул побирушку, а внимательно выслушал.

«Эк мне дедушка ворожит за единый медный грош!» – удивился про себя богатырь.

– Ну, пойдем ко мне, потолкуем, – сказал пустоглазый совсем другим голосом.

Жихарь двинулся к кабаку, на ходу хотел поблагодарить нищего за содействие и посулить ему дополнительное вознаграждение, но нищий снова пропал – то ли от великой скромности, то ли от чего еще.

Невзор к тому времени надстроил кабак; поднялись в горницу, забитую множеством вещей, полученных бывшим кабатчиком от местных жителей и пришлых людей.

– Богатый заклад за себя даю, – сказал Жихарь, усаживаясь на табурет.

Невзор хмыкнул.

– И каков же заклад?

– Желаю заложить славу свою – добрую и худую! – торжественно сказал богатырь и подбоченился. – Разве мало?

Невзор призадумался, вынул из шубы свое счетное устройство и начал привычно гонять костяшки по прутьям.

– Невелика твоя слава – что добрая, что худая, – сказал он.

– Да ты что! – взвился Жихарь. – Она у меня всесветная! Мои дела всякому в мире ведомы – и шаману дикому, и владыке великому! Я с утра, бывало, царство на меч брал, а к вечеру его же в кости проигрывал! Я одних царевен с принцессами освободил-избавил как бы не три сотни! От меня менты на чудесной завывающей повозке в страхе бежали! Меня сам Ваня Золотарев... Да что лишку говорить – обо мне целая книга составлена, хоть у княжны своей спроси...

(Помянул княжну – и сразу смутно стало на душе.)

– Тут и думать нечего, – продолжил богатырь. – Мне по всей Дикой Степи кумиров понаставили – правда, их каменными бабами кличут, но это по ошибке толмачей. Дело верное, не сомневайся, а новой славы я себе скоро добуду. Со славой и деньги придут, не задержатся, тогда заклад и выкуплю...