Виталий не произносил этого вслух, он лишь подумал об этом, а у Рыбаса, оказывается, и ответ заранее заготовлен на все его сомнения. У молодого перспективного майора аж дух захватило от открывающихся перед ним перспектив.

– Я… Ведь… – Виталий от волнения совсем смешался и не нашел ничего лучшего, как выпалить: – Служу Отечеству!

– Вот и замечательно, – рассмеялся Рыбас. – Он повернул стоящий на столе лэптоп так, чтобы Виталию был виден его экран. – Вам хорошо видно?

Виталий утвердительно кивнул. На экране был рисованный портрет молодого мужчины. От обычных словесных портретов, рассылаемых в оперативных ориентировках на разыскиваемых и подозреваемых, этот отличался особой тщательностью в прорисовке деталей. Он был скорее похож на рисунок, выполненный уличным художником с натуры, чем на словесный портрет, сделанный полицейским рисовальщиком. У этого в целом отличного портрета был один недостаток. Он зафиксировал лицо человека в данный конкретный момент. А оно у этого парня было… мультинациональным, что ли. Узкий овал, мелкие правильные черты, темные волосы. Такие лица встречаются и у славян, и у кавказцев, и у семитов, и у татар, и даже у таджиков. Этот момент чрезвычайно затруднит поиски, потому что национальные особенности все-таки существуют. Иной ракурс, иной поворот головы, иное освещение – и перед вами уже человек, совершенно непохожий на изображение.

– Мне нужен этот человек, – сказал Рыбас и вновь внимательно поглядел на Виталия. – Живьем…

– Координаты, контакты, связи, особые приметы? – осторожно поинтересовался Голиков. – Портрет очень подробен, но все же…

– Да, портрет хорош, – подтвердил Рыбас. – Лучшие полицейские рисовальщики делали его с моих слов. И я свидетельствую, что этот молодой человек получился у них один к одному с оригиналом. Что касается ваших уточняющих вопросов… Никаких данных, кроме портрета, у меня нет. Разве что… Сухощав, подтянут, возраст – двадцать семь – двадцать девять, рост… Рост от ста семидесяти до ста восьмидесяти пяти. Точнее не скажу.

– Придется задействовать полицию, – неохотно признался майор Голиков. – Прочесывать широким бреднем – это не совсем наш профиль.

– Да, я понимаю, – согласился Рыбас. – Попробуйте повзаимодействовать с ними на низшем и среднем уровнях.

– Может быть, – Виталий кивнул на входную дверь, – привлечь кого-то из наших? У нас тут до черта ментовских генералов ошива… обретается.

– Нет-нет-нет, только не их. Слишком продажны и жадны, чтобы им можно было доверить серьезное дело. Сегодня ты его купишь за миллион, а завтра он тебя продаст за тысячу. Это патология, понимаете? Они продаются даже себе во вред, потому что не могут не продаваться. А я не могу, да и не хочу покупать их ежедневно. Правильнее всего было бы их… утилизировать. Но тогда мы останемся вовсе без полиции. – Рыбас рассмеялся. – А она пока нам нужна. Так что… давайте обойдемся без полицейских генералов.

– Понятно, Юрий Анатольевич. Будет сделано.

Рыбас пощелкал по клавиатуре, и на экране портрет молодого человека сменился картой Москвы. Картой не совсем обычной, вернее, совсем необычной. Вся площадь города и примыкающая к нему территория была, как лоскутное одеяло, окрашена в различные цвета.

– Это карта распределения электромагнитного излучения по территории города, – пояснил Рыбас. – Различные уровни излучения указаны различными цветами. Там не одна карта. Потом посмотрите. Интенсивность изменяется в зависимости от времени суток, времени года и так далее. Нас интересует не вся территория, а только районы, обозначенные темно-зеленым цветом. А кроме разноцветных участков на карте имеются точки, рядом с которыми указаны джи-пи-эс-координаты. Видите?