– Что ж, думаю, мне пора отпустить вас обратно в паб.

– Знаете, здесь сегодня выступает группа «Аслан».

– Они мне нравятся.

– Мы на Викар-стрит, приходите.

– Кто «мы»?

– Мы с Томом.

– Я бы пришла, конечно, только вот мы с Томом поругались, и будет неудобно, если я вдруг заявлюсь.

– Даже если он извинится?

– Поверьте, он ни за что не извинится.

– Том вообще в каждой бочке затычка, не обращайте внимания. У меня есть лишний билет, я его оставлю у бармена для вас.

Надо же, какая дружелюбная готовность к общению.

– А если я беззубая замужняя старуха, у меня десять детей и бельмо на глазу?

– Господи, так вы женщина?

Я засмеялась.

– Ну что, придете?

– Вы всем, кто ошибся номером, предлагаете встретиться?

– Некоторым.

– Кто-нибудь соглашался?

– Одна. Теперь у меня есть беззубая замужняя старуха с десятью детьми и бельмом на глазу.

– Они поют «Положись на меня»?

– Нет, только собираются. Кроме шуток, вам нравится эта песня?

– Угу.

Я открыла холодильник. Цыпленок под соусом карри или мясная запеканка с картофелем? Цыпленок на неделю просроченный, запеканка будет просрочена завтра. Я попыталась вилкой отколупать целлофановую упаковку. Цыпленок примерз накрепко.

– Вы их когда-нибудь слышали вживую?

– Нет, но это значится в списке моих первоочередных дел.

– И что еще в списке?

– Пообедать.

– Высокая цель, уважаю. Скажете, как вас на самом деле зовут?

– Не-а. А вы?

– Дон.

– Дон… а дальше?

– Локвуд.

Сердце у меня подпрыгнуло, и по спине побежали мурашки. Мистер Пэн почуял, что что-то не так, и вскочил, готовый защищать меня или сам спрятаться.

– Эй, вы еще там?

– Вы сказали – Дон Локвуд? – с трудом выговорила я.

– Да, а что?

Я судорожно глотнула воздуху:

– Вы шутите?

– Вовсе нет. Урожденный Дон Локвуд. Ладно, вру. На самом деле меня сначала назвали Джасинта, но потом обнаружилось, что я мальчик. Сейчас-то уж никто не перепутает, уверяю вас. А что, это все-таки правильный номер?

Я расхаживала по кухне, начисто забыв о цыпленке карри. Я не верю в знаки судьбы, потому что не понимаю, что они значат, но это просто невероятное, сногсшибательное совпадение.

– Дон Локвуд… так зовут персонажа Джина Келли в «Поющих под дождем».

– Понятно.

– Да.

– А вы поклонница Джина Келли и/или этого фильма. Замечательная новость.

– Главное, свежая, – рассмеялась я. – Только не рассказывайте, будто вам никогда раньше не говорили, что вас зовут, как героя этой картины.

– Уверяю вас, ни один человек младше восьмидесяти пяти лет мне об этом никогда не говорил.

– Даже те, кто ошибся номером?

– Даже они.

– А вам сколько? – Я вдруг испугалась, что ему пятнадцать и полиция уже едет ко мне.

– Тридцать пять и три четверти.

– Ни за что не поверю, что за все тридцать пять и три четверти вам об этом ни разу не сказали.

– Это потому, что большинство моих знакомых, в отличие от вас, младше ста лет.

– До того, как мне стукнет сто, еще по крайней мере две недели.

– Ага. Понятно. Тридцать? Сорок? Пятьдесят?

– Тридцать.

– Это вершина, дальше только вниз, поверьте мне.

Он умолк, и я умолкла, непринужденность ушла, мы были два посторонних человека, разговаривавшие по ошибке, и оба хотели повесить трубку.

– Приятно было поболтать, Дон. Спасибо, что предложили мне билет.

– Пока, беззубая замужняя старуха, – сказал он, и мы рассмеялись.

Я положила трубку и поймала свое отражение в зеркале в ванной. Я была похожа на маму – улыбка освещала мое лицо. Она быстро потускнела, когда я поняла, что просто потрепалась с незнакомым типом по телефону. Возможно, они правы, возможно, я что-то упускаю. Я рано легла спать, а в полпервого меня разбудил звонок, перепугав напрочь. На экране высветился незнакомый номер, и я не стала отвечать. Дождалась, когда телефон умолкнет, и снова легла. Через три секунды телефон зазвонил снова. Я ответила, надеясь, что это не плохие новости. Все, что я услышала, были крики, вопли и шум. Я отодвинула телефон от уха, различила музыку, потом пение, потом узнала песню.