Фарбер сообщал разбойникам время, маршрут и количество охранников, а Келвин уже сам решал, где и когда лучше всего подстеречь жирную добычу.

Вот и теперь, получив от Фарбера послание, мол, есть выгодное дельце, нужно встретиться, Келвин, не мешкая, отправился в Бугге.

– Гныш, останься снаружи, – велел разбойнику главарь, а сам с Темьяном пошел в дом.

В закусочной было темно – свет давали лишь три свечи в медном подсвечнике, который стоял на барной стойке. Сам Мунт Фарбер сидел рядом и задумчиво потягивал эль из огромной терракотовой кружки. Его брови то и дело хмурились – размышления явно были невеселые.

Завидев разбойников, он тряхнул головой, прогоняя мысли прочь. Наполнил еще две кружки пенистым элем и придвинул гостям:

– Здорово, головорезы. Не сдохли еще, бродяги?

– Твоими молитвами, толстяк, – привычно парировал Келвин. – Небось, каждую седмицу за наше здоровье Богам поклоны бьешь?

– Бью, – согласился Фарбер. – Как не бить. Вы ж мне куары приносите.

– Вот-вот. Мошна-то, небось, уж полна? Пора тебя растрясать, Мунт. Ох, и пора, – протянул Келвин.

– Ага, давай. А потом сам себе добычу на ярмарке ищи. – Фарбер ничуть не испугался угроз. Такая пикировка давно стала приветственным ритуалом.

Разбойник и осведомитель были нужны друг другу, и оба отлично понимали это.

Келвин фыркнул, сел за стойку и пригубил эль.

Темьян, как обычно, в перепалке не участвовал. Он тоже хлебнул эля и стал разглядывать несколько листков бумаги – так называемые сторожевые грамоты с портретами тех, кого разыскивает стража. Фарберу еще днем выдали их, чтобы развесить на стенах закусочной, но он замотался и не успел. Они так и остались лежать на стойке.

Темьян перебирал грамоты. Изображенные на двух из них мужчины были ему не знакомы, а вот третий портрет…

– Келвин! Глянь! – Урмак пихнул главаря кулаком в бок и сунул ему под нос сторожевую грамоту.

– Ого! Наша старая знакомая! – С листка смотрела златокудрая принцесса.

– Знакомая? – Фарбер тоже посмотрел на портрет, прочитал вслух: – Нефела Баркона. Разыскивается повсеместно. За живую награда в размере… ого… – Он замолчал, потеряв дар речи.

– Пять тысяч золотых куаров. Награда будет выдана из королевской казны в Терпе, – договорил за него Келвин. – М-да…А наша принцесса-то и впрямь «золотая». Этакие деньжищи! Да на них весь Бугге купить можно!

– Она не принцесса, а графиня, – машинально поправил его Фарбер. Он никак не мог прийти в себя. Слишком уж огромную сумму обещали за беглянку. – Есть такое графство Баркона. Богатое, кстати. У нас, в Бугге, был как-то раз купеческий поезд из тех земель. Давно, правда, года два назад… А эта Нефела, небось, жена или дочка графа.

– Дочь, – задумчиво протянул Келвин. – Я слышал, что граф вдовец.

Темьян внезапно испытал странное облегчение оттого, что отец Нефелы – граф. Все-таки не король.

– Тут есть приписка. – Келвин прочитал последнюю строчку: – Награда выдается за живую и невредимую. За малейшее членовредительство сумма премии значительно уменьшается. За мертвую же объявлено наказание: истязание на дыбе и последующее четвертование.

– Так вы, говорите, знаете, где она? – глаза Фарбера алчно заблестели.

– Остынь. Она от нас еще месяц назад сбежала. Вон этого тупаря вокруг пальца обвела и ноги сделала. – Келвин кивнул на Темьяна. Тот виновато вздохнул.

– Ну, сбежала и сбежала. – Фарбер повел плечами, отметая эту историю прочь. – Вас покормить? У меня есть холодный каплун.

– Мы ужинали, – отказался Келвин. – Давай лучше к делу. Зачем звал?

– Ну, и куда ты так спешишь? – укорил его Фарбер. – В могилу? Так успеешь еще. На тот свет опозданий не бывает. Все всегда прибывают вовремя.