– Извини, мужик, ну зацепила я твое зеленое корыто. Ну, хорошо, не зеленое и не корыто. – Пришлось мне выйти из машины.

Мужчина был небольшого роста, кучерявый и в спортивном костюме. Глядя на меня, он огрызнулся, сделав еще пару контрольных выстрелов своими губами, до меня дошел аромат свежей зубной пасты.

– «Коллинз»? – осекла я его.

– Нет, Алекс. А что?

– Зубная паста «Коллинз».

– При чем здесь это? – выдавил он из себя, словно пасту, и стал еще мягче. Он не знал, как называется паста, потому что ее покупала жена. Эта незамысловатая цепочка мыслей сразу же смутила его и обезоружила.

– Ника. – Подала я ему руку. Мужчина, который чистил зубы перед выходом из дома, уже заслуживает внимания.

Он долго не знал, что с ней делать, наконец пожал и отпустил. Возможно, он даже хотел ее поцеловать, но это вряд ли. Как в любом фильме с рейтингом чуть выше пяти на Кинопоиске, здесь должен был завязаться роман, потому что всякий уважающий себя мужчина, завидев такую красоту с удавкой на шее из легкого чувства вины, сразу же становился лицом заинтересованным, чувствуя себя в поиске чего-то прекрасного. Да, вот, нашел, выключайте свет, будем смотреть кино.

Но не тут-то было, все его пули попали в бронежилет под названием «непоколебимость и независимость». Нику так просто не выключить.

«Нет, не кобель». – Обошла я свою машину, будто пытаясь внимательнее рассмотреть, где он тут помочился, чтобы пожурить и отпустить восвояси.

– Легкая царапина. – Пожала я плечами.

– Какая же это царапина – это рана. – Бегали его глаза туда-сюда, от вмятины на машине к моим ногам в мини.

– Не ищите там сходства.

– Где?

– Там, куда вы смотрите, уверяю вас, это не вмятина.

– Глубокая. – Бережно дотронулся он рукой до помятого крыла своей машины. – Тут ремонта на пару тысяч.

«К жене бы так прикасался», – усмехнулась я.

– Ну вы же застрахованы.

– Что вы сказали?

– Страховка все покроет.

«Что с ним делать? Отпустить его к жене, чтобы больше так не делал?»

– А моральный ущерб? – усмехнулся водила. Одной фразой он из благородного джентльмена превратился в хитрожопого мужика. Мятный запах его свежего дыхания куда-то пропал. Оказывается, не было никакой зубной пасты, только сладко-кислый налет вчерашнего пива с чипсами.

Он достал пачку сигарет и из нее сигарету, потом посмотрел на меня, предложив мне.

«Мужик, ты же другой, не будь таким, как все. – Покачала я головой. – Если ты хочешь, мы выпьем с тобой кофе, не больше. Зачем тебе все это? Дома жена, дети, ты на главной дороге, не сворачивай».

Он улыбнулся.

– Кофе?

– Спасибо, в другой раз.

– Не волнуйтесь, я угощаю.

– Не волнуюсь, я привыкла платить за себя сама.

– Ни в коем случае, страховка покроет. – Улыбнулся он мужественно.

«Вот, в смокинге тебе гораздо лучше, не снимай. Не снимай девушку, которая не хочет, ты не режиссер, жизнь – не кино. И меня не надо снимать тоже, я не снимаюсь, хотя иногда мне нравится покривляться актрисой».

О чем можно говорить с незнакомым мужиком, который тебе не нравится? Он не знал, я тоже. Я молча пила кофе. Кофе был хорош, крепок, как наши чувства. Наши чувства стояли на своем и молчали. Хорошо, что это молчание никого не мучало, но первым не выдержал незнакомец.

– Вы извините меня, что я накричал там на вас на парковке.

– Я сама виновата.

– Все дело в габаритах, женщины их не чувствуют, даже когда перестраиваются или паркуются.

– Ну да, думаешь, что у тебя сорок шестой, а там уже сорок восьмой разносилась.

– У вас с этим все в порядке. Просто в зеркало надо смотреть. Женщины не любят зеркала заднего вида, вы не понимаете, что есть зеркала для других, им кажется, что все зеркала – они для них.